были какими-то недетскими. Глубокими, мудрыми, словно прожили отдельно от недавно родившегося тела на несколько столетий больше.
Филипп доверчиво прижался к груди цыганки. Под её бессловесное тихое напевание смежил веки, улыбнулся и незаметно уснул от усталости.
Рядом всхрапывали, топали по манежной тырсе уставшие от репетиции лошади. Бубнящие голоса не беспокоили, наоборот, усыпляли. Было тепло и уютно. Как у мамы на руках. Вот только есть хотелось. Очень. Как всегда…
– Всё! Basta! Finito! Закончили! – Пасторелли рявкнул так, что Филипп вздрогнул, проснулся и стал испуганно осматриваться, не понимая, где он. Сполз с рук Джулии и прижался к старшему брату.
– С этой минуты у вас начинается взрослая жизнь! – Луиджи строго кивнул Эвальду. – Приступай к своим обязанностям.
В обязанности Эвальда входило: репетиции в труппе акробатов, участие в цирковых пантомимах, сценках клоунов. Дежурство на конюшне ночью. Чистка животных, в частности лошадей, чему ещё предстояло обучиться. Во время представления стоять в униформе, помогать всем, кому это требуется. Бегать на рынки и по магазинам с заданием хозяев. Убираться, подметать, мыть, носить, таскать, пилить, строгать. Короче, беспрекословно исполнять всё, что прикажет Пасторелли или его Джулия. Даже дышать. За всё за это, Эвальду как новичку на первых порах полагается десять руб лей и кормёжка со стола хозяев.
Во всех цирках были сложившиеся правила ученичества. До пятнадцати лет ученики жалования не получали. Их кормили, одевали, обували и на этом всё. Как только ученику исполнялось пятнадцать, хозяин дарил ему костюм, ботинки, пальто, пару белья, и с этого момента ему полагалось жалование десять рублей в месяц. Пищу молодой артист по-прежнему получал хозяйскую, но одеваться должен был теперь за свой счёт.
Эвальд пришёл к Пасторелли, когда ему уже исполнилось пятнадцать. Хозяин цирка радостно потирал руки – некоторые пункты из этих правил он может не выполнять. Например, о своём гардеробе и брате старший Лутц должен заботиться сам. К тем десяти рублям он ему, конечно, немного прибавит. Со временем. Как только тот выйдет на манеж. Это уже не за горами. А пока всё как у всех…
Кормили их скудно. Они с Филиппом откровенно голодали. Вынуждены были частенько лазить под зрительскими рядами, которые уходили уклоном вверх. Шарить на земле в поисках того, что выпадало из карманов тех, кто смотрел их представление, подбирая конфеты, печенье, пряники, мелкие монеты. Когда собиралась дополнительная небольшая сумма, они покупали молоко, ситный хлеб и пировали.
Глава шестая
Луиджи был изворотлив, хитёр и абсолютно беспринципен. Надо было кого-то или что-то съесть – глазом не моргнёт. Своровать – даже не задумается.
Пытаясь разнообразить программу, не брезговал откровенным плагиатом. Когда артисты из других цирков просились к нему в труппу, он соглашался на их условия, но требовал прислать подробное описание номеров и трюков. Оттуда выбирал то, чего у него не было, и находил
