полученную информацию по полочкам. Допустим, фейри не способны лгать, но учитываются ли случаи, когда говорящий верит в свою ложь? А как иначе, ведь это лохматое создание не может быть королем. Моим новым королем. Я лихорадочно припоминаю все, что слышала о королевских особах Фейривэя, в частности – Зимнего королевства. У каждого королевства по два правителя, благие и неблагие король или королева и их подданные, люди или фейри, должны быть преданы им обоим. С прошением можно обращаться к любому из них, но, насколько понимаю, большинство людей предпочитают иметь дело с благим правителем или обращаться к человеку, назначенному представлять королевство. Только, пускай люди мало взаимодействуют с неблагим королем, разве граждане Вернона не знали бы, что он живет рядом? Что он волк? И выглядит, как безумный горец? А что насчет его имени? Уверена, он его упоминал…
Но в голове пусто.
Тут вспоминается вчерашний разговор с Имоджен. Она рассказывала, как мало известно о неблагом короле, а когда хотела что-то добавить, то внезапно застыла и словно на мгновение забылась. Тогда я не придала этому значения, но теперь… Да что, ради всего святого, здесь происходит?!
Я жую хлеб и запиваю его глотком воды.
– То есть, когда ты сказал, что вы не помните имен, ты в том числе подразумевал и имя короля?
Мальчик кивает.
– Тогда почему ты уверен, что он и правда король?
Мальчик беззаботно пожимает плечами.
– Мы просто знаем. Он всегда был королем. Возможно, даже дольше.
Я прищуриваюсь и пристально смотрю на него:
– Выходит, вы помните, что он король, но не помните его имени. Как так?
И снова мальчик пожимает плечами.
– Из-за проклятия. Проклятия глупые, и условия у них такие же.
Я резко дергаю головой.
– Стой, проклятие?
– Да. Ты собираешься доедать? – Он так и таращится на последний кусок хлеба.
Мне отчасти хочется продолжать есть, чтобы задержать его и продолжить разговор. Но для этой цели у меня достаточно воды.
– Забирай.
Он поднимает остатки хлеба и запихивает их в рот. Я наклоняюсь вперед.
– Итак, что насчет проклятия?
– Мне не положено обсуждать его с тобой, – сообщает он, пережевывая еду.
– Разумеется, оно сказывается и на тебе.
– Ага.
– А каким образом?
– Это так скучно и глупо, – ворчит он.
– И все же мне интересно послушать, – хлопаю я ресницами.
– Ладно. – Он усаживается, подгибая под себя ноги. Но только он открывает рот, раздается стук в дверь, отчего мальчик быстро вскакивает. Хватает поднос с моих коленей и в спешке чуть ли не бросает его на пол, а затем обходит стул и снова связывает мне руки за спиной. К счастью, хотя бы не затягивает узлы так сильно, как это сделал его предшественник. Закончив, забирает поднос и бросается к двери. – Мне пора, пока!
– Погоди!
Мальчик останавливается, уже готовый повернуть ручку,
