стремительно рванулся навстречу, пропали образы и звуки, и последнее, что Олег слышал, был Наташкин крик «помогите!» и чей-то недовольный голос:
– Черт, у него ножевое, по ходу. В «скорую» звони, еще помрет в машине, не дай бог.
***
Пока ехал через город, пока стоял на светофорах и в небольшой пробке, Стас почти пришел в себя. Злости поубавилось, она стремительно таяла под напором мыслей, что неотрывно крутились у него в голове. И уже подъезжая к зданию УВД, Стас решил, что свою часть скудного родительского наследства он у своей сестренки отберет, как бы та ни визжала по этому поводу. Он тоже родственник первой очереди и такое же право на убитую в хлам квартирушку имеет. Пусть сеструха или выкупает его долю, или они продают халупу, делят навар пополам и разбегаются, чтобы до конца жизни не иметь друг с другом ничего общего. Денег этих на операцию Ольге все равно не хватит, но остальное можно занять, это будет уже не та неподъемная сумма, какой она кажется сейчас. От этих мыслей стало легче, и Стас почти успокоился, поставил «ауди» на парковку перед зданием, вошел внутрь, кивнул дежурному и побежал к себе на второй этаж, где не покладая рук третий час вкалывал за себя и напарника старший лейтенант Максим Матвеев.
И вкалывал так усердно, что Стасу достался последний из всех задержанных, собственно потерпевший, высокий темноволосый сероглазый парень, по виду – ровесник или на пару лет моложе, да и ростом малость пониже. Худой, но не тощий, скорее, поджарый, видно, что спорт для него мимо не прошел, смотрит и говорит уверенно, лицо бледное, взъерошенный, но испуга нет и в помине. «Покровский Олег Сергеевич» – Стас закрыл паспорт парня, подтянул к себе пыльную клавиатуру, глянул на Олега и представился:
– Я капитан полиции Чирков Станислав Игоревич, дело о нападении на вас поручено вести мне.
Осекся и спросил:
– Вы как себя чувствуете? Я могу вас позже опросить.
Сказал так с надежной, что Покровский тут же смоется домой зализывать раны, вернее, рану, как указано в медицинском освидетельствовании, нанесенную острым режущим предметом, то есть «финкой», заточенной до бритвенной остроты, покрытой темными пятнами крови этого самого Покровского. Потерпевший смоется, придет завтра или через пару дней – это все равно терпит, а Стас пока прикинет, как поговорить с сестрой насчет дележа наследства. Уже предвидел, какие вопли начнутся по этому поводу, и заранее был к ним готов. Но Покровский помотал головой, откинул волосы со лба и аккуратно прижал локоть к левому боку. Рубашка там была покрыта темными пятнами, а через прореху виднелась свежая белейшая повязка.
– Я в порядке. Спрашивайте, – сказал Покровский, и Стас спросил, глядя, в основном, на клавиатуру и монитор. С компьютерами он не очень ладил, и те отвечали ему взаимностью – файлы пропадали, терялись куски казалось бы сохраненного текста, программы отказывались открываться.
– Вы Покровский Олег Сергеевич, – Стас двумя пальцами набирал текст, поглядывая на парня. Тот
