ведь каникулы! Я ничего не сделала!
– Ну… ты села в машину с пьяным водителем.
– Я не знала, что он пьян!
– В следующий раз будешь внимательнее, – сказала мама и выпятила губы. – Надеюсь, ты бросила этого тупицу.
Я покраснела, испытывая и досаду, и самую малость торжества.
– Ага. Бросила.
– Вот и молодец, – пробормотала она и направилась к выходу.
– Эй, – папа ласково положил ей руку на плечо и развернул к себе лицом. – У тебя что, мигрень начинается?
В его голосе звучало обвинение. И он был прав; теперь и я заметила. Мигреней у мамы не было уже давно. И я уже забыла, как обвисал ее рот и дергался глаз, когда у нее болела голова.
– Все у меня в порядке, – ответила она. – Правда. Я уже позвонила Фи.
Фи была маминой лучшей подругой. Они были близки, как сестры. И когда у мамы начиналась мигрень – а это бывало не так уж часто, – тетя Фи приносила настой из корешков с уксусом, который они с мамой пили вместо лекарств.
– Я не то хотел… – Папа осекся и отошел назад. – А знаешь, неважно. Поступай как хочешь.
Он чмокнул меня в висок.
– Попозже поговорим. Я еду кататься.
Когда за ним закрылась дверь, я взглянула на маму.
– Папа на тебя злится?
– Не переживай, – коротко ответила она. – Я пошла наверх.
– Мам. Подожди.
Я жаждала ее внимания. Мне было мало того, что она вчера меня дожидалась, потом запретила выходить, то есть показала, что ей не плевать на меня и не плевать на то, с кем я встречаюсь. Мне хотелось, чтобы она задержалась, поговорила со мной еще. Вот только о чем?
– Вчера, когда я пришла, ты сказала, что тебе приснился плохой сон.
Она чуть опустила подбородок. Это был даже не кивок.
– Сон был обо мне? – выдохнула я.
– Айви, – ее голос был мягким. Непривычно мягким. – Зря я тебе… это был просто сон.
Но я вспомнила, что вчера она совсем не выглядела сонной, а была взбудоражена и напугана, причем еще до того, как увидела мою разбитую губу.
– А что тебе приснилось?
Она ущипнула себя за переносицу и зажмурилась.
– Темная вода… Бегущая темная вода. И…
– И что? – мой голос прозвучал как издалека.
Ее глаза резко распахнулись.
– Ничего. – Она попыталась улыбнуться. – Фи сказала бы, что вода снится к переменам. Но у нее все сны к переменам.
Я не улыбнулась в ответ. Перед глазами возникла девушка из леса, она стояла на коленях в ручье с черной водой.
– Мам, – робко начала я, – я…
Она нажала пальцем на глазницу.
– Не сейчас. Правда. Мне нужно прилечь.
И я позволила ей уйти, а сама, как всегда, стала думать, что сказала не так и что надо было сказать, чтобы она осталась.
Глава третья
Пригород
Сейчас
