style="font-size:15px;"> – Она? Она целыми днями пропадает. Вторую неделю все ту же блузку вышивает.
– Люка, ты опять суешься? Не довольно с тебя, что Веру расстроила?
– Она сама расстроилась. Я ничего не говорила, мама. Мне только показалось…
– Знаешь пословицу: когда кажется, тогда крестятся? Слишком ты болтлива.
Люка надувает губы:
– Хорошо. Теперь молчать буду.
Владимир Иванович прощается.
– Куда же вы так рано, – удерживает его Екатерина Львовна. – Верочка сейчас выйдет. Верочка, Владимир Иванович хочет уходить.
Но ответа нет. Владимир Иванович нерешительно смотрит на дверь спальни, потом вздыхает:
– Нет, уж я лучше пойду. Пора. Передайте, пожалуйста, привет…
Люка провожает его в переднюю. Владимир Иванович надевает пальто.
– Нехорошо обижать сестру, Люка.
– Обидишь такую. Она сама всякого обидит. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Люка.
Люка возвращается в столовую. Екатерина Львовна сидит за столом под лампой, положив голову на руку.
– Мамочка, милая. Что с тобой? Тебе грустно?..
– Ах, Люка. Разве мне легко все это видеть?..
Люка не понимает, что значит «все это», но сердце сжимается от жалости.
– Мамочка, это пройдет. Ты увидишь, как будет хорошо.
– Мама, – кричит Вера из-за двери. – Я не хочу, чтобы этот змееныш спал со мною. Пусть ночует где знает. Я ее не впущу.
– Хорошо, я возьму Люку к себе. Но ты впусти меня, Верочка. Я хочу с тобой проститься.
– Я уже легла, мне лень вставать, спокойной ночи.
Люка бьет в ладоши:
– Вот как чудно, я буду спать с тобой, мамочка…
Люка лежит на диване в комнате матери. Диван твердый и узкий, и бока болят, но Люка блаженствует. С мамой можно поговорить, мама не облает, как Вера.
– И тогда они убили ее, разрезали на куски и бросили в Сену… Ты слушаешь, мама?..
– Спи, – сонно отвечает Екатерина Львовна, – уже поздно.
Темно, тихо и тепло. Красная лампадка мигает перед иконой. Овальное зеркало тускло поблескивает над диваном. Полосатое кресло в углу кажется гвианским каторжником. Притаился, присел на корточки, ждет, чтобы прыгнуть с ножом на горло.
– Мама, послушай.
Люка высоко поджимает холодные колени, поворачивается на другой бок, вздыхает.
– Мама, ты спишь?
На постели шуршат простыни.
– Что тебе, Люка? – спрашивает сонный голос.
– Мама, послушай, не спи… Скажи, ты не знаешь… Есть такие стихи у Лермонтова – «Ангел смерти». Ты не помнишь?..
– Какие еще там стихи? Спи…
– Ах, мама, – взволнованно шепчет Люка, – я все вспоминаю и не могу заснуть.
– Глупости, перекрестись и спи. Лермонтова завтра в библиотеке возьмешь, тогда и прочтешь. А теперь спи.
Люка
