мама грустно улыбалась:
– Разве ты хочешь, чтобы я умерла?..
– Ах нет. Но ведь бабушка уже умерла. Значит, теперь твоя очередь. Но ты все-таки, пожалуйста, поживи еще. Без тебя мне будет очень скучно.
Люка соскальзывала с теплых маминых колен, бродила по большому неосвещенному дому, пока не попадала в длинный коридор. Из коридора дорога уже одна – хотя и запретная – прямо в кухню. Люка робко толкала дверь и останавливалась. В кухне было жарко. Плита пылала красными огнями, в кастрюлях и на сковородках что-то кипело и жарилось. Синий чайник подскакивал, хлопая крышкой. Вода в нем булькала неприятно и насмешливо. Люка отворачивалась, лучше не смотреть на него. Она осторожно подходила к толстой кухарке и дергала ее за передник:
– Аксинья, расскажи про чертей.
И кухарка, помешивая что-то деревянной ложкой в кастрюльке, сейчас же начинала:
– А было это, барышня Люка, давно, когда вас еще и на свете не было. А я тогда была не такая, как теперь, а красавица, загляденье, коса до пят, глаза как звезды, сама румяная да белая. Вот и иду я однажды пройтись. Только вышла из села – гляжу, у самого леса тройка стоит, звенит бубенцами, ямщик с павлинным пером, кони быстрые, а в санях барин, чернявый, бородка клинушком, шуба тысячная и шапка бобровая. Сделал он мне этак ручкой: «Эй, красавица, садись, прокачу». Я было уж и ножку в сани занесла, да тут как подует ветер, и с барина шапку долой. А под шапкой-то волосы курчавые и рожки торчат. Ну, я назад, перекрестилась. Только снег столбом пошел, ни барина, ни тройки. А если бы села в сани, прямехонько в ад, в пекло доставил бы меня, а там за ножки да на сковородку. Жарься себе, как блин, чертям на радость.
– А теперь, Аксинья, чертей уже нет?
– Теперь уже нет. Все перевелись. Зато теперь большевички`. Большевички-то, говорят, еще почище чертей будут…
В одно утро встали с испуганными лицами, бегали по дому, укладывали чемоданы и сундуки. Надо удирать, завтра будет поздно…
У Люки был маленький ангорский котенок. Люка очень любила его, и первой ее мыслью было: а Ступка?
– Мама, Ступка поедет с нами?
– Нет, куда с кошкой. Там тебе новую купим.
– Мама, пожалуйста, возьмем Ступку. Я не могу без Ступки.
Но мама неожиданно рассердилась:
– Нет, сказано тебе. Нет. Ступка останется. Не приставай. И без тебя голова кругом идет.
– Так Ступка не поедет?..
– Нет, нет, и не топчись под ногами. Иди играть.
Люка не плакала, она взяла котенка на руки и вышла в сад. Было тихо, холодно и грустно. Белое осеннее солнце светило сквозь голые ветки. Песок скрипел под ногами. Люка села на качели, прижимая Ступку к груди.
– Ступка мой, Ступочка. Как ты будешь без меня, Ступка?..
Она оттолкнулась ногой, и качели тихо закачались. От их мерного укачиванья стало еще грустней, еще безнадежней.
– Ступка мой… – Люка поцеловала его пушистую шерсть. – Ступочка…
Качели остановились. Люка смотрела
