ровняй! – фыркнула Ардон, подхватывая золотой и отправляя его в карман. – Больше я тебе вряд ли что расскажу!
Время подходило к девяти. Марьяна уже поглядывала на часы, собираясь забрать Вереса и поехать домой, как перед ней снова нарисовался герцог с его неизменной кривой улыбкой:
– Мадам, разрешите вас пригласить на танец?
– Герцог, простите за нескромный вопрос, а вы хорошо знакомы с правилами светского общества? – Марьяна, склонив голову, изучала лицо мужчины. На нем после ее вопроса не дрогнул ни один мускул.
– Вы про второй танец симпатий? – уточнил он. – Я еще не совсем старик и кое-что помню. Теперь ответ за вами.
Дело в том, что в обществе на один танец можно пригласить кого угодно без последствий для репутации. Второе приглашение означало симпатию. И если девушка соглашалась, то это говорило о взаимности. А третий танец за один вечер орбургские кумушки приписывали негласной помолвке.
Марьяна еще раз посмотрела на обезображенное лицо герцога и с удивлением обнаружила, что не испытывает неприязни или отвращения. Ее действительно тянуло смотреть ему в глаза. Это симпатия? Наверное, так оно и есть. Поэтому она коротко улыбнулась и протянула руку, еще раз отмечая его горячие пальцы.
Когда они вышли на середину зала, и он притянул женщину чуть ближе чем полагалось по этикету, Алан с усмешкой уточнил:
– Марьяна, а на третий танец вы бы со мной согласились?
– Сегодня, точно нет! – рассмеялась она.
– Все-таки лицом не вышел? – скривился он. Было непонятно, то ли это ирония, а то ли что-то боле грустное. – Или недостаточно для вас богат?
– Не то и не другое, – кокетливо улыбнулась графиня. – Просто моему сыну через пятнадцать минут положено лежать в кровати. А так как я ему и за маму, и за папу, и за всех нянек разом, больше здесь оставаться не могу.
– Что же вы раньше-то не сказали! – притворно огорчился Голденброук. – Я бы тогда не терял время, а танцевал с вами все танцы подряд.
– Я вам так не понравилась?
– В смысле? – растерялся мужчина.
– Вы хотели уморить меня танцами без отдыха!
– Если бы я и хотел вас чем-то уморить, то совсем не танцами! – его здоровый глаз сверкнул, словно внутри был припрятан фонарик.
Розенталь же растеряно посмотрела, не понимая подоплеки его слов. Дело в том, что у графини была своя тайна, которую она берегла как зеницу ока.
Музыка закончилась. Но Алан не отпустил женскую руку.
– Герцог, меня не нужно провожать на место, – Марьяна робко потянула руку, но он сжал ее еще сильнее.
– Я провожу вас, куда скажите. За одно и с сыном познакомлюсь.
Они пришли в детскую.
– Верес! Домой пора! – позвала ребенка Марьяна. Малыш тут же подбежал. Он уже устал и периодически тер глазки. Мама подняла его на руки и направилась к выходу, сильно удивившись факту, что герцог застыл
