была густая копна седых волос, которые достигали ему до плеч и торчали в разные стороны. Правую сторону лица мужчины рассекал жутки шрам, затрагивая глаз. От этого взгляд казался устрашающим.
– Ах, ваша светлость, какими судьбами? – тут же вышла вперед мадам Шмолович, приветствуя дорогого гостя.
Раненая щека мужчины болезненно дернулась. То ли от недовольства, то ли от того, что он пытался улыбнуться, а стянутая коже не давала это сделать. Несмотря на уродство, герцог притягивал внимание графини, что она не могла оторвать от него взгляд. Потом поняв, что так неприлично рассматривать человека с уродствами, через силу отвела взгляд.
– Сара, мы же договаривались, что для друзей я Алан! – пророкотал густым басом герцог. – А где тот гость, который, как и я, покупает костюмы у Грандона?
Графиня Розенталь так была загружена последние дни, что даже не удосужилась посмотреть на производителя своего торжественного наряда. И сейчас с ужасом обнаружила, что это производство самого дорогого модельера Орбурга.
– Вы должны нас представить друг другу! – настаивал герцог.
– Во-первых, не гость, а гостья! – поправила Голденброука Шмолович. – И да, я с удовольствием представлю вам Марьяну и ее очаровательного сына!
С этими словами Сара поплыла в сторону графини как огромная баржа, резрезая корабельным носом на своем пути толпы гостей. Музыка стихла. И весь бомонд замолк и вытянул шеи.
Наконец, герцог в сопровождении хозяйки подошли к Марьяне. Он бегло охватил ее взглядом, зацепившись на мелкой вышивке на лацкане фрака «ГА». Грандона звали Микаэлем. И он всегда ставил инициалы покупателя, а не свои. Такой маленький фирменный знак мастера. У Гарьяны как минимум тое должна была стоять бува «М». Алан с кривой улыбкой представился:
– Герцог Алан Гольденброук, к вашим услугам, мадам! – стремительно выкинул вперед руку, бесцеремонно сгробастал ладонь Марьяны и легко прикоснулся к ней обжигающе горячими и сухими губами.
– Марьяна Розенталь, ваша светлость! – приседать в книксене она не стала. Это очень глупо бы выглядело в панталонах, поэтому просто слега по-мужски поклонилась.
– А где ваш очаровательный сынишка? – в ответ поинтересовался герцог.
– Мадам Шмолович организовала для таких матерей, как я, специальную детскую комнату. Он там нашел себе новых друзей и весело играет.
Каких таких матерей Марьяна не озвучила. Позора ей и так хватило. Благо, герцог сгладил неловкую ситуацию своим высказыванием. А он же с легкой улыбкой предложил:
– Тогда позвольте пригласить вас на тур вальсура? – скривился в ответ. Шрам делал его улыбку похожей на жуткий оскал. – Если вас, конечно, не смущает, мой внешний вид.
Что оставалось бедной женщине? Нет, его лицо ее не смущало. И графиня покорно кивнула в ответ, вкладывая свои ледяные пальцы в его горячую руку. Складывалось впечатление, что внутри Гольденброука горит камин, согревающий мужчину и всех тех, кто с ним соприкасается.
