в любом случае необходимо доложить императору! И прекратить произвол! Где это видано – схватить на улице человека и сечь! Хорошо еще не на конюшне!
Новосильцев расхохотался, затем подался вперед и похлопал меня по коленке.
– Ну-ка, братец, позволь немного пофантазировать… Именно пофантазировать, потому что невозможно и представить себе, чтобы докладывать императору всю эту чепуху.
Я вспыхнул, подпрыгнул в кресле, готовый вновь убеждать, доказывать, казалось, вот теперь красноречие вернулось, и прозвучат неотразимые доводы. Но Новосильцев скривился, поднял руку и с тяжелым вздохом опустил веки, показав, что выслушал меня достаточно и знает наперед все, что я еще могу сказать. Я с надеждой взглянул на князя Чарторыйского, но и он подал знак, чтобы я не спорил с хозяином дома. С трудом подавив возбуждение, я плюхнулся в кресло и чуть не взвыл. Переборов боль, я чинно сложил руки, приготовившись перетерпеть рассуждения Николая Николаевича, но заранее настроившись не согласиться с ними.
– Итак, братец, – продолжил Новосильцев, – как ты себе представляешь доклад Александру Павловичу? Вот я предстаю перед государем и говорю: ваше величество, наш друг зашел for a cup of lap-clap к Марье Антоновне, да-да, ваше величество, к той самой, с которой вы изволите состоять в известных отношениях, а попутно и заговор раскрыл…
Я не выдержал, снова приподнялся в кресле и закричал:
– Так для того-то и пришел я к вам, Николай Николаевич, чтобы вы посоветовали, как быть! И еще… Марья Антоновна, выходит, тоже в заговоре участвует…
– А это с чего ты взял? Не с того ли, что lap-clap не удался? – Новосильцев ясно дал понять, что мои слова уже не просто чепуха, а скорее бред сумасшедшего.
– Да что же вы сегодня так странно шутите?! Все какие-то недостойные вещи мне приписываете! – возмутился я. – Она передала графу Каменскому деньги для заговорщиков! Я это понял совершенно точно. Фельдмаршал сам сказал своему гостю, что деньги чуть было не отнял у него разбойник.
– От которого ты его спас, – уточнил князь Адам. – Вот именно, – подтвердил я.
– Я же говорил, фельдмаршал не волочился за Нарышкиной, а приходил по какому-то делу, – продолжил Чарторыйский.
– Из чего вовсе не следует, что Нарышкины участвуют в заговоре, – добавил Новосильцев. – Вряд ли Каменский поделился с ними планами насчет этих денег. А главное, вообще сомнительно, чтобы Нарышкины снабжали кого-либо займами. Известное дело, Дмитрий Львович сам в долгах. Его бесконечные балы да приемы обходятся недешево.
– И это прозвище – Коломбина, – повторился князь Адам. – Никто так Нарышкину не называет.
Я с удовлетворением заметил, что друзья увлеклись и, сами того не заметив, перешли на серьезный тон.
– В любом случае не оставлять же безнаказанным фельдмаршала! Не для того государь назначил его военным губернатором, чтобы он чинил беззаконие, – сказал я и пожалел об этом.
