и мракобесия Православной Церкви, «прогрессивные» историки приводят факт казни стригольников на мосту через Волхов в 1375 году: «…стригольниковъ побиша, дьякона Микиту, дьякона Карпа, и третьее человъка его, и свергоша ихъ съ мосту»[333], «развратниковъ святыя въры»[334]. Казалось бы: вот и Святая Инквизиция, вот и казни инакомыслящих, чем не аутодафе, прикрытый лицемерными словами о научении? Во-первых, казнь не была санкционирована владыкой Алексием, и сам вид казни был не просто светский (именно вече приговаривало к сбрасыванию с Великого моста в Волхов; церковный суд за ересь и колдовство предусматривал сожжение[335]), но даже языческий. По всей видимости, проповеди стригольников, выступавших против ктиторства[336] и дарения монастырям земель, задели интересы влиятельных светских лиц города, которые не просто поставляли угодных им попов и игуменов, но чьи родственники, будучи монахами, содержали себя за счёт собственных вкладов[337]. Для чёрного духовенства[338] отказаться от статуса кво означало обречь себя на нищенское существование, либо стать обузой для своей родни. Во-вторых, это единственный зафиксированный случай казни раскольников. Хочу обратить внимание на то, что летописец записывал то, что было необычно, выходило из привычной событийной канвы – значит, сбрасывание стригольников с моста никак не могло быть устоявшейся практикой.
Совсем другое, куда более жёсткое и безотлагательное решение было принято по поводу «ереси жидовствующих»[339], занесённой из Литвы, последователи которой «похваляютъ въ себъ отреченный ветхый законъ, и въру жидовьскую хвалять… и называють иконы идолы», то есть были скрытыми иудеями. Само собой, что, если стригольники были заблуждающимися, но христианами, то жидовствующие христианами уже не были, более того, «глаголаше хулу на Господа нашего Iисуса Христа, Сына Божiя, и на пречистую его Богоматерь»[340], потому и отношение к еретикам жидовствующим было куда более непримиримое. Тем более еретикам покровительствовали в самых высоких кругах московитов, что накладывало определённый политический отпечаток на религиозную рознь[341].
Органы управления
Вече
Вече является институтом обычного права, а, следовательно, невозможно точно указать время его возникновения. Однако византийские писатели Прокопий и Маврикий свидетельствуют о том, что вечевой принцип был у славян с древнейших времён: «ръша сами в себъ – поищемъ собъ князя»[342], «сдумавше же поляне и вдаша отъ дыма мечь»[343]. Первое прямое упоминание слова «вече» мы найдём в описании осады Белгорода: «и створиша въче в городъ, и ръша…»[344]; причём, в летописях уже обозначается вече как орган, главенствующий над князем, или как минимум равный ему[345]. Причём, это явление не было однозначно новгородским, псковским, смоленским или полоцким: вече созывалось практически везде[346]. «Новгородци бо изначала,
Новгородская четвёртая летопись. С. 72.
Софийская первая летопись. Цит. по: Полное собрание русский летописей. Т. V, СПб, 1851. С. 235.
«Если кто будет еретическое писание у себя держать, и волхованию его веровать, со всеми еретиками да будет проклят, а книги те на голове его сжечь» – говорится в Кормчей 1284 г.
Ктитор – лицо, выделившее средства на строительство или ремонт православного храма или монастыря или на его украшение иконами, фресками, предметами декоративно-прикладного искусства.
Чёрное духовенство – монашествующее, монастырское духовенство, иногда совершающее богослужение на приходах.
Грамота великого князя Ивана Васильевича. Грамоты новгородского архиепископа Геннадия. Поучение митрополита Зосимы. Русская историческая библиотека. Т. VI, изд. II, СПб, 1908. С.721–758.
Поучение митрополита Зосимы по случаю соборого осуждения еретиков жидовствующих. Русская историческая библиотека. Т. VI изд. II, СПб, 1908. С. 785.
Настоящим центром ереси жидовствующих было именно княжество московитов: после быстрой расправы с ними в Великом Новгороде, еретики перебрались не в лесные чащи, а в Москву, где обратили в свою «веру» множество бояр, приближённого Ивана III – дипломата Фёдора Курицына, невестку великого князя Елену Волошанку и даже митрополита Зосиму. Цит. по:
Лаврентьевская летопись. С. 8.
Лаврентьевская летопись. С. 7.
Лаврентьевская летопись. С. 55.
См., например, известие о походе жителей Смоленска с князем Давидом: «смоляне почаша въчъ дъяти, рекуще… не можемь, уже ся есмы изнемоглъ», то есть отказались продолжать поход.
