Ярославу: «аще кто не поидеть с нами [на бой], сами потнемъ его»[376]. Само собой, меньшинство не всегда считало себя обязанным согласиться с большинством, и иногда «быша въча по всю недълю», «раненыхъ много обоихъ»[377], до тех пор, пока после созывов альтернативного вече и переговоров, стороны не достигали какого-то компромисса.
Это (как и описываемый ниже способ избрания архиепископа с помощью жребия) способ не был каким-то особенным славянским или особенным новгородским изобретением. Об избрании «путём единодушного принятия» у лютичей пишет Титмар Мерзебургский в «Хрониках»[378]; о необходимости всенародного одобрения (populo adclamante) кандидатуры при избрании дожа пишет и диакон Иоанн (автор венецианской хроники начала XI века)[379]; согласно Аристотелю, так же проходили голосования в Афинах[380]. Более того, в швейцарских кантонах Гларус и Обвальден голосование производится без подсчёта голосов, на глаз, путём поднятия рук[381].
Круг вопросов общегородского вече теоретически мог быть любым, но по факту оно решало только самые важные и насущные вопросы (в отличие от веча кончанского или уличанского), а именно: призвание князей[382], обсуждение договора с князем[383], изгнание князя[384], вопросы войны и мира[385], законодательство[386] и управление[387], политический суд[388], выборы архиепископа; назначение новгородских воевод, посадников и воевод в волостях; контроль за деятельностью должностных лиц, торговые соглашения; распоряжение земельной собственностью Новгорода, пожалование земель; установление повинностей населения, контроль за их отбыванием; контроль за судебными сроками и исполнение решений; в случае архиважных дел – судебные разбирательства, предоставление судебных льгот[389]. Некоторые вопросы, решавшиеся на вече, могли бы показаться банальными и мелочными, например, вечевое собрание по поводу коротких отрезов сукна в 1402 году, или же прокладка новой дренажной трубы на Немецком Дворе в 1431 году[390], но, если вдуматься, то убытки от коротких отрезов были велики и затрагивали значительную часть населения, а прокладка новой трубы затрагивала вопрос о неприкосновенности земельной собственности города. Таким образом, даже такие, с нашей точки зрения, ничтожные вопросы, были вопросами высокой важности в рамках средневекового города.
Сколько же человек могло присутствовать на вече? Вечевая площадь на Дворище локализовывалась (небесспорно) В.Л. Яниным к западу от Никольской церкви, и её размеры составляли, по его оценке, 1800–2000 м². Данные по греческим театрам показывают, что на человека приходилось около 0.3 м² (0.4 м² с поправкой на проходы и перегородки)[391]. На Комиции, во времена Римской республики, площадь открытого пространства составляла около 1100 м², там могло разместиться 3800–4800 человек; причём, римляне, в отличие от
Лаврентьевская летопись. С. 61.
Новгородская первая летопись. С. 37.
Там же, с. 369.
Там же.
Там же.
«…поиди, княже [т. е. Владимир Мономах], на столъ» (Ипатьевская летопись. С. 4). NB: право избрание себе князя через решение веча
Новгородцы принимают князя Святослава «въвъдоша опять на всъй воли его» – то есть, приняв все условия князя. Новгородская первая летопись. С. 13.
Новгородцы «выгониша князя Всъволода изъ города». Новгородская первая летопись. С. 6.
Киевляне «сотвориша въче на торговищи, и ръша, пославшеся ко князю: се половци росулися по земли; дая, княже, оружье и кони, и еще бьемся с ними».
Псковская Судная Грамота прямо предусматривала изменение и дополнение – по инициативе посадника и с одобрения вече: «А которой строкъ пошлинной грамоты нътъ, ѝ посадникомъ доложити господина Пскова на въчъ, да тая строка написать. А которая строка въ сей грамоте не люба будетъ господину Пскову, ино та строка волно выписать вонъ из грамотъ».
Киевляне требовали на вече от Игоря Ольговича смены тиунов; ростовцы – своего посадника.
«…и сдумаша, яко изгонити князя своего Всъволода, и въсадиша ѝ въ епископль дворъ… А се вины его творяху…» – «…и решили изгнать князя своего Всеволода, и заперли его во Владычном дворе… А вот, в чём он виновен…». Цит. по: Новгородская первая летопись. С. 7. «Новгородьци же… створиша въче на посадника Дмитра и на братью его: яко ти повелъша на Новгородьцихъ сребро имати [речь о введении нового налога]… идоша на дворы ихъ грабежемъ, а Мирошкинъ дворъ и Дмитровъ зажьгоша, а житiе ихъ поимаша, а села ихъ распродаша и челядь, а скровища ихъ иъискаша… а избытъкъ роздълиша по зубу, по 3 гривнъ по всему городу». Цит. по: Новгородская первая летопись. С. 30. «…[князя] Святослава посадиша въ владыьни дворъ, и съ мужи его, донелъ будеть управа съ отцомъ». Цит. по: Новгородская первая летопись. С. 31.
