наблюдательны, Антон Николаевич. Это я сегодня утром порезалась. Неудачно консервы открывала.
– Да? Странно. А вот мне доложили несколько иную интерпретацию.
– Ну, докладчиков у нас здесь хватает.
– Иоланта Николаевна, вам известно, что согласно должностной инструкции сотрудникам подразделения строго запрещается производить задержания в одиночку? – сменил вкрадчивость на металл в голосе начальник.
– Правда? Не может быть! – Оперуполномоченный Прилепина сделала удивленные глаза. – А номерочек не подскажете?
– Какой номерочек? – не понял Маклаков.
– Соответствующей инструкции.
– Вы что, глумитесь?!
– Ни в коем разе. А вам известно, Антон Николаевич, что карманный опер не признает инструкций?
– Это еще что за бред? Почему?
– Да хотя бы потому, что сами инструкции никогда не признают его за своего.
– Вы мне эту софистику, она же словоблудие, бросьте! – поморщился Маклаков. – Мало того что вы грубейшим образом нарушили правила безопасности, предусмотренные соответствующими служебными документами. Мало того что вы упустили опасных преступников и по собственной безалаберности пострадали сами. Так еще и по вашей милости пострадал случайный человек. Ну, что вы молчите? Нечем крыть?
– Это пусть бык кроет, – дерзко парировала Ольга. – А я просто внимательно слушаю. Ваше… словоблудие.
– Через час подробный рапорт мне на стол! – взвился шеф. – Со всеми обстоятельствами утреннего инцидента. И чтоб не врать мне! У прибывших на место происшествия сотрудников ДПС имеются свидетели!
– Хорошо. Будет вам рапорт. Только не через час, а вечером.
– А это еще почему?!
– Мне сейчас работать нужно, – устало вздохнула Ольга и, развернувшись, двинулась на выход. Давая понять, что разговор окончен. У Маклакова глаза на лоб полезли. Когда к нему вернулся дар речи, всё, что он сумел выдавить из себя, – это хриплое и негодующее:
– Сто-ять! А ну немедленно вернитесь! Между прочим, я вас еще не отпускал!
Ольга обернулась:
– А не пошли бы вы, Антон Николаевич… в анальное отверстие.
– ЧТО?!!!!
– Экий вы непонятливый. Я говорю – в жопу идите.
Быстрыми шагами она вышла из опустевшего актового зала. Тем самым лишив себя удовольствия пронаблюдать за тем, как Маклаков, задыхаясь от негодования, безумно вращал своими красными навыкате начальственными глазками…
…Злая, раздраженная Ольга вышла из здания Управления и двинулась в сторону Литейного. Внутри всё клокотало, душа бунтовала и требовала принятия немедленного решения. Пускай даже и абсолютно неверного, но – немедленного! Из разряда – окончательно и бесповоротно. «Ноги моей здесь!.. Ни единого лишнего дня!.. К чёрту! Хоть чучелом,
