Вы несправедливы к нему! Он никогда так не сделает… Ну, почему вы так думаете? Он не такой!
– Он отдаст меня своим головорезам… этому лысому уроду, чтобы он опять ломал и резал меня… – он говорил уже не ей, он просто шептал это с потерянным видом в пространство перед собой, озвучивая свои мысли, свои страхи.
И Эллия шагнула к нему, порывисто сжала лежащую на колене руку за запястье, заглянула в лицо, в глаза.
– Нет… Этого не будет, Арольд… – она впервые обратилась к нему по имени. А он глянул на неё в упор и шепнул:
– Помогите мне…
– Что? – она шепнула в ответ.
– Помогите мне… Отпустите меня…
– Я?! – Она аж отшатнулась от него, отпуская его руку.
– Вы одна здесь жалеете меня… больше никто… Ну, может, только эта ваша… с кухни… Как вы там её назвали? Нанн? Ваш кастелян вообще меня чуть в колодец не столкнул… – Дёрнул подбородком Арольд себе за спину.
– Ролт? Не может быть!
– А-а-а… – Он бессильно несколько раз повёл головой туда-сюда и сполз на землю под прямым взглядом дочери графа Годвина.
И тут от кухни позвали:
– Миледи? Мы вас потеряли!
Эллия шагнула назад, отходя спиной, ещё шаг и ещё, потом развернулась и пошла к кухне. Арольд на этот раз даже взглядом её не проводил.
ГЛАВА 12
Сколько отчаяния, сколько боли она смогла прочитать в его потухшем взгляде.
Почему? Почему он так боится отца? Да не будет этого никогда! Никогда отец не отдаст приказа на то, чтобы убить его. Никогда!
Как он сказал: «Он бил меня и таскал за шиворот…» Где-то так. Странно. О том, что отец может ударить кого-нибудь по лицу, Эллия знала, она это видела как-то. Но то были слуги. Один раз она видела, как граф ударил человека с псарни: любимая гончая подавилась костью и хрипло кашляла два дня, а слуга с псарни поздно обратил на это внимание. Вот тогда граф и ударил его по лицу.
Слугу… Простого безродного человека! А этот Арольд, он же не простой человек, он – сын графа и будущий граф. Скоро он войдёт в нужный возраст, получит свою графскую корону и будет равен отцу в положении.
Нет, отец никогда бы не ударил равного себе. Он не такой.
Но ведь Арольда же пытали! Его пытали по приказу отца! Ему резали лицо и ломали пальцы, и отец прекрасно знал об этом, он сам отдал графского сына Аину, чтобы тот сделал ему больно, чтобы он кричал на глазах матери.
И граф, отец, приказал это!
Как? Как он мог так?
Не своими руками, так руками других?
Эллия думала об этом весь остаток дня, думала всю ночь, не могла заснуть в горестных мыслях. Думала весь следующий день. Она вспоминала лицо этого Арольда, его кашель стоял в ушах, его отчаяние всё воскрешала и воскрешала память.
Бедный… Бедный Арольд. Как же плохо ему сейчас, как больно, каким бессильным и замученным он выглядел, когда
