блеснуло белым – словно из покрывалМелькнуло плечо нагое, что всякий витязь видал
Брачной своею ночью. И, увидев этот закат,
Я бросился в битву с Гунном, новой ярости рад.
Но пламенем гневным вспыхнул моего противника дух.
И мы играли мечами, покуда день не потух.
Наконец целиком, без остатка отдав себя нашей борьбе,
Пал противник, а я, шатаясь, стал подумывать о себе.
О том, что пора направить обессилевшие стопы
К Обители Могучих, к воротам вечной мечты.
И тогда ты явилась. Скажи мне, Избирательница Мертвецов,
Неужели в тот день я умер, но ты вернула меня от отцов?
И прежде чем голос его умолк, она повернулась к нему с поцелуем, а потом сказала:
– Никогда не знал ты страха, и сердце твое твердо. Тогда он продолжил:
Жестокое сердце, любимая, сохраняет меня живым,
Так порей на садовой грядке жив влагой и солнцем одним,
Жизнь моя – в похвале народа; в ней и мясо мое, и мед,
И сердце мое смягчает ночи медленный ход.
Но когда я восстану утром, пробудившийся ото сна,
Ветер сердце мое уносит и радость моя ясна.
И тогда я истинно помню, для кого и зачем живу
И, наполняясь мощью, блаженствую наяву.
Памятуя хвалы народа, и сей радости есть
Единственная причина: мужество, долг и честь.
– Да, – заметила женщина, – дни вечно гонятся друг за другом, наступая на пятки… дни многочисленны, и они приносят нам старость.
– И все же ты нисколько не постарела по сравнению с прежними днями, – ответил он. – Неужели, о Дочь Богов, ты не рождалась в сем мире, но живешь от начала времен, когда не было даже гор?
Но она откликнулась песней:
Нет, была рождена я, но мой дом – не земной чертог,
Не на холмах земли породил меня Бог.
Знаю и детство, и юность, старость и смерть придут.
Тебе же на поле бранном ведом битвенный труд.
Там, где рука труса, случай слепой оборвать
Могут ежеминутно Норной сплетенную прядь.
Но не меня ты бойся; бойся вместе со мной:
Нам двоим опасаться следует девы одной.
Вирд[2] – таково ее имя, что в сердце моем будит страх.
Вот и теперь наши жизни снова в ее руках.
Но со смехом Тиодольф возразил:
Где же ее обитель? В близком иль дальнем краю?
Станет ли она предо мною в игре мечей, славном бою?
И коль предков злое железо девы той не сразит,
Быть может, она отступит, увидев моей славный щит?
Печаль звучала в ответной песне Вудсан:
Многи Судьбы обители, не спит она ночью и днем.
Чашу пира целует, предшествует с тихим огнем
Вам, Королям народов, восходящим на ложа невест.
Она и мечами машет, строит до́мы во множестве мест,
Ведет корабли из гавани, правит им путь по волнам,
Во всяком слове и деле она сопутствует нам.
Это она отмерит охотника ровный бег,
Это
Судьба – имя одной из Норн, богинь судьбы. – Здесь и далее – примеч. переводчика.
