Эльза. Она чутко следила за ходом беседы и была готова в любой момент позвать охрану, которая тоже была уже наготове. Сильная и статная Эльза и сама не задумываясь, бросилась бы на выручку господину Пьеру и собственными неслабыми руками поколотила бы пару-тройку горлопаев.
– Ничего страшного, Эльза, – сказал мэр, проходя мимо нее к двери, – мы просто пообщались с нашим населением.
Мэр выглядел расстроенным, и это не укрылось от внимания его помощницы.
– Господин мэр, вам сделать чай? – предложила она немного погодя, входя к нему в кабинет.
– Да, пожалуй. Спасибо. Может, и вы мне составите компанию?
Эльза с улыбкой кивнула.
– Думаете, они придут снова? – осторожно спросила она мэра за чаем.
– Конечно, придут, – вздохнул мэр. – Ну а, с другой-то стороны, куда им еще идти? К кому? В городе нет другой власти, кроме нас. Что ж, будем договариваться.
– Да как же, с ними договоришься, – усмехнулась Эльза. – Знаю я этих горлопаев. Среди таких и живу.
– Обижают?
– Да постоянно. Хорошо у меня муж такой представительный, в общем поддаст, мало не покажется, так и не суются, так только шипят в спину.
– Понимаю, неприятно.
– Да я уж привыкла. Они ведь, что думают, что мы тут припеваючи живем.
– Ну знаете, по сути, так оно и есть, если сравнивать, так сказать, с общей массой.
– Ну да. Они так и говорят, вот у тебя есть работа, а у нас нет. Поэтому я для них враг.
– Да, работа – это больная тема. Я их понимаю. Нет, серьезно, Эльза. Вы ходите на работу, вам платят какие-никакие деньги, вы можете покупать себе какую-то еду или одежду, а они нет. И я бы завидовал и сердился на вас.
– Ну, скажете тоже, – недоверчиво подняла белесую бровь Эльза.
– Точно, я вам говорю. Когда у тебя нет, а у кого-то есть, сложно относиться к этому с пониманием. Просто мы – люди, и в нашей природе много есть чего, и хорошего, и скверного, жестокого. Смотря в каких условиях ты живешь.
Мэр нередко задерживался в своем кабинете допоздна. На этой должности его преследовали бумажные дела, разные отчеты, докладные, планы развития этого захудалого местечка. Он иногда спрашивал сам себя: можно ли тут вообще что-то развить, если повсюду разруха и упадок. И как что-то развивать, если работать, засучив рукава, желающих немного? Он мучился этими вопросами, потому что ему хотелось попытаться обустроить этот городишко хотя бы немного. Но городишко всеми силами сопротивлялся энтузиазму мэра, который, надо сказать, тоже уже пошел на спад.
Он прокручивал в голове сегодняшний разговор у мэрии, как он предлагал людям заниматься фермерством и уборкой мусора (предлагал уже не первый десяток раз) и он поймал себя на мысли, что он делал это механически, по привычке, сам не веря в то, что он говорит. А если он и сам не верит в свои слова, то с чего другим верить ему. Эта мысль удивила его. Так, может, только он
