Тут уж я спец. А вопрос: «В какой день будущий биограф, а точнее даже летописец жизни Гёте, Эккерман, встретился со своим кумиром?» – один из моих коронных вопросов, – когда я хочу блеснуть своей эрудицией и поставить оппонента в тупик. В общем, когда я веду себя как Михаил, а в каждом из нас сидит Михаил Надое́вский. Вот я и спустил своего Мишу на Мишу доподлинного.
– Ну, так что ты молчишь?
– А я не обязан отвечать на все задаваемые мне вопросы. Я не автомат по выдаче справок, – презрительно бросил Миша, не желая признавать свое поражение.
– Да-да-да… – насмешливо протянул я ему в такт. – «Я не автомат по выдаче справок». Ты не знаешь просто.
– Чего это я не знаю?
– Не знаешь, когда они в первый раз встретились. А может, ты даже и не знаешь, кто такой Эккерман.
– Это ты не знаешь ничего кроме того, кто такой Эккерман. Типичная жертва образовательной специализации. Вцепился в своего Гёте и эксплуатируешь его. Ради зарплатки. А чтобы о том же Гёте судить, – тут надо иметь широкий кругозор.
– Ладно-ладно, об этом мы в другой раз поговорим. А дату тебе назвать слабо… Не знаешь даты.
– 10 июня 1823 года… – лениво перебил меня Миша. – В первый раз они встретились 10 июня 1823 года. Правильно? Чего молчишь?
– Тогда скажи мне…
– Я спросил, правильно я назвал дату или нет?
– А я хочу спросить…
Тут я, конечно, повел себя несколько недостойно – очень уж мне не хотелось признавать, что он назвал правильную дату, так что я хотел перевести разговор на другую тему, но Миша, разумеется, не отдал захваченную им инициативу и бесцеремонно перебил меня:
– Всё, что ты мог спросить, ты уже спросил. Но, вообще говоря, это был уж совсем детский вопрос. А вот лучше ты мне скажи, какого цвета был диван в комнате Гёте – когда они в первый раз встретились: Эккерман и Гёте. Какого цвета был диван?
– Диван?
– Да, диван.
– При чём тут диван?
– «…на полу лежал ковер; красный диван и такого же цвета стулья делали меблировку очень веселой…». Это я цитирую твоего любимого Эккермана, «Разговоры с Гёте». Как видишь, даже в твоей области я более эрудирован. Так что запомни на будущее – при первой встрече Эккермана с Гёте диван в комнате Гёте был красного цвета. Ну ладно, мне пора. Пойду в библиотеку; на днях вышел новый труд по нейрофизиологии – на японском – надо почитать, специально для меня отложили. Вряд ли там будет что-то, чего я и так не знаю, но надо убедиться. Заодно японский попрактикую, давно я ничего на японском не читал. Адье.
И Михаил, торжествующий, сияющий, и как никогда более самодовольный, ушел в свою чертову библиотеку, а я остался стоять на месте – оплеванный и разозленный.
– Кифаристы, понимаешь, кифареды… О нейрофизиологии он пойдет читать… японский практиковать… Красный диван. Вот сволочь самодовольная…
Житие философа
