style="font-size:15px;"> Кто есть кто, потом разбираться будут.
– Бушманов, ты че здесь забыл?
– Отдохнуть решил, – забираю ксиву. – С девочкой своей, – киваю на Ольку, и та тушуется. – А тут вы, кайфоломы.
Отряхиваю джинсы, пару раз провожу ладонью по футболке. Глаза режет от белого света. После полумрака и стробоскопов сейчас и фонарик на зажигалке ярким покажется.
– Работа такая. Ладно, вали давай.
– Благодарствую, – пожимаю капитану руку. Мужики чисто сработали, явно по наводке. За хозяином клуба давно шлейф из дерьмища тянется. – Пошли, – уже Ольке.
Грицай стоит как потеряшка. Только глазами хлопает. А глаза у нее мама не горюй. Яркие. Синие, как море в шторм. Смотришь и чувствуешь себя тем самым матерящимся моряком. Ну, видели эти видео, где они в полную опу попадают, когда воду на палубу забрасывает? Апокалиптичненько.
Я когда зеленый совсем был, уже на Ольку слюни пускал. Но старался держаться в стороне. Девочка брата – табу.
Да и Грицай, никого в то время кроме своего ненаглядного не видела. Гордилась что Олег ее старше. Никому не верила. Все враги были – потому что такую любовь очерняют.
Ну вот зачем она вернулась?
Лучше б сидела, где она там была? Не важно. Лучше бы не возвращалась.
– Пошли, – повторяюсь, с первого раза явно не услышала.
– А… – открывает рот, как рыба, губами хлопает, а звуков больше не вылетает. Только по дернувшейся в сторону подружаек голове соображаю, чего хочет.
– Подружки тоже. Такси сейчас вызову, – достаю мобильник.
– Бушманов, ты, что ли? – голосит Ритка. Та еще девочка. Ни одного мужика не пропустит. Никогда не пойму этого их трио. Заучка, многодетная мать и Маргарита, блин.
Сканирую размалеванный фейс, по привычке спускаясь взглядом ниже. Декольте – зачет.
– Я, Макарова, я, топай давай.
Боковым зрением замечаю притаившееся на другой стороне дороги такси и взмахиваю рукой. Если чувак свободен, заморачиваться с вызовом машины не придется.
– Я слышала, ты мент, – не унимается Макарова.
– Я про тебя тоже много разного слышал.
Ритка закатывает глаза и плюхается на сиденье подъехавшего «Соляриса».
– Черт!
– Что там, Карин? – Олька, наконец, отмирает после маски-шоу.
– Тут кресло детское. Боже, кажется, вся эта малышовая атрибутика меня просто преследует.
– Я его сейчас в багажник кину, – спохватывается водитель.
– Не кипишуй, – даю отмашку, и водила притормаживает. – Третью я сам подброшу. – Поворачиваюсь к Ольке: – Тебе куда? В гостиницу или у кого-то из них остановилась? – киваю в сторону тачки.
– Меня на Ленина. Я там квартиру сняла.
– Понял. Пошли.
– А девочки…
– Сами доедут.
Тяну ее за руку, пока Грицай окончательно не вышла из ступора.
– Прыгай, –
