воли она заставила уголки рта изобразить подобие улыбки:
– Конечно. Подожди пару секунд. Я только захвачу пальто и надену туфли.
Глава 2
«В идеальном мире, – думала Анна, – я бы опаздывала на все вечеринки часа на полтора». В таком случае она бы пропускала их начало, пока все гудят, с оптимизмом предвкушая предстоящий вечер, слышатся возгласы приветствий, завязываются и моментально забываются новые знакомства.
Габи работала фуд-стилистом – занималась тем, что создавала для кулинарных изданий и разных журналов дразняще аппетитные фотографии блюд. За годы работы она повидала большое количество самых разных людей, от фотографов и арт-директоров до издателей, стилистов и телеведущих. В тот вечер вечеринку устраивала калифорнийская эмигрантка, владевшая сетью салонов красоты на юге Лондона. Ванесса жила в Чизлхерсте, и чем ближе Анна подъезжала к ее дому, тем зеленее становились улицы и тем роскошнее смотрелись стоявшие на них дома. Дуплекс в Сандридж-парке, где жила Анна, был всего в паре миль отсюда, а по ощущениям – в совершенно другом мире.
С нетронутым бокалом шампанского в руках она таскалась за Габи по нижнему этажу стильного особняка. Как только той удавалось вынырнуть из одной компании восторженных экстравертов, ее тут же затягивали в другую, с кучей незнакомых Анне лиц. Она просто слонялась из угла в угол с дружелюбно-нейтральной маской, стараясь избегать встречных взглядов.
Явное преимущество от дружбы с более общительным человеком, который знает, казалось, процентов девяносто остальных гостей, заключалось в том, что вихрь разговоров носился вокруг Анны, подобно ручью, огибающему скалу, стоящую у него на пути, и ее это вполне устраивало. Ведь стоит завязаться непринужденной беседе, как обязательно начнутся вопросы, а она не очень-то их любила, особенно если они касались чего-то личного. Во всяком случае, ей уж точно не хотелось слышать вопрос:
– Эй, Анна! Как у тебя дела?
Приняв веселое выражение лица, она повернулась и заметила улыбавшуюся ей очередную творческую, интересную знакомую Габи.
– Оу, э-э-э, привет… – растерялась Анна. Отчасти потому, что не могла вспомнить имя этой женщины, но главным образом потому, что этот простой вопрос всегда приводил ее в замешательство. По натуре она была человеком откровенным, вследствие чего, когда кто-нибудь спрашивал, как у нее дела, она автоматически отвечала правду.
Непростительная ошибка.
Когда-то она именно так и делала, пускаясь описывать, как каждая секунда дня мучительно вонзалась ей в сердце, как она в ужасе открывала глаза по утрам. Было приятно иметь возможность выговориться.
Однако вскоре она обнаружила, как при этих рассказах лица ее друзей принимали мрачное выражение, они вдруг начинали нелепо запинаться. Как правило, они выдумывали кого-то на другом конце комнаты, с кем им срочно требовалось переговорить, и торопливо уносили ноги.
Никого в действительности ее
