коробками, словно они улетали в какой-то восхитительный отпуск. Это делало реальность еще более горькой.
Он наспех поцеловал ее в щеку, затем отпрянул, оказавшись вне досягаемости. Это была та дистанция, которую ее бабушка назвала бы целомудренной. Но Мириэль не какая-нибудь краснеющая дебютантка, а он – не застенчивый мальчишка. Они никогда не были такими – краснеющими и застенчивыми. И когда за десять лет их брака они оказались так болезненно далеки друг от друга? Ей хотелось обвинить болезнь – болезнь, которой у нее не было, что бы ни говорили врачи, – но тут она вспомнила, как несколько месяцев назад сидела рядом с ним на передней скамье церкви на панихиде. Их колени соприкоснулись, едва ощутимо, но она отпрянула, как от незнакомца. Возможно, это было началом.
Она уловила запах дыма, витающий в тяжелом воздухе, и увидела в конце переулка санитара с сигаретой, наблюдающего за ними. Чарли тоже заметил его и надвинул шляпу пониже, чтобы скрыть лицо. Больница и ее вспомогательные здания теснились вокруг них, пряча их в тени начинающегося рассвета. Но скоро взойдет солнце, и любой, кто выглянет в окно, обнаружит их.
Чарли посмотрел на часы и прочистил горло. Они уже обсудили детали ее отъезда – какое оправдание он придумает для семьи и друзей, куда она может тайно посылать ему письма, какие из ее шляп, платьев и туфель ей понадобятся для путешествия. Что еще оставалось сказать?
– А девочки? – спросила она наконец. Несмотря на предостережение доктора, в глубине души она жалела, что муж не взял дочерей с собой. Она бы не стала прикасаться к ним, только посылала бы воздушные поцелуи и попрощалась. Последний взгляд, чтобы запечатлеть их лица в своей памяти.
– Они с няней, – проговорил он, одергивая манжету пиджака и снова украдкой поглядывая на часы. – Эви скучает по тебе. Хелен тоже, я уверен.
Каждая частичка ее тела откликнулась болью, когда Мириэль услышала эти имена. С тех пор как произошел несчастный случай, она много месяцев не кормила Хелен грудью, но теперь даже ее соски покалывало от боли. Возможно, к лучшему, что он не взял их с собой.
– Конечно, не помешало бы выпить.
Чарли нахмурился, но достал из внутреннего кармана своего костюма фляжку и, быстро оглядевшись, передал ее Мириэль. На карнизах над ними гнездились голуби. В ближайших мусорных баках шуршали крысы. Санитар продолжал курить свою сигарету. Они были практически одни.
Она отвинтила крышку и сделала большой глоток. Это была хорошая выпивка, контрабандой привезенная из Канады, и огонь, который она зажгла в пустом желудке Мириэль, стал желанным спасением. Еще глоток, и достаточно скоро ее боль притупится.
Она вернула открытую фляжку Чарли. Он поднес ее было к губам, но передумал и не стал пить, просто закрыл колпачок и сунул фляжку обратно в карман, неуловимо поморщившись.
– Ничего себе! Я не больна. Эти врачи просто клоуны!
– Я знаю, – ответил он, вытирая перчатки о брюки.
Вот вам и отличный актер!
Неподалеку
