Она читала эту книгу еще девочкой, и только в прошлом месяце Чарли потащил ее в кинотеатр, посмотреть фильм мистера Нибло[6]. Вагон поезда напоминал ужасную темницу, где были заперты и чахли в течение долгих лет мать и сестра Бен-Гура. Их волосы поседели. Их ногти оторвались от плоти. Их кожа была покрыта чешуей, а губы и веки – изъедены болезнью. Неужели именно это ждет ее в Луизиане?!
Она попятилась. Ее каблук зацепился за рельсы, и она упала.
Мексиканец подошел к ней и протянул руку. Мириэль покачала головой, но он все равно схватил ее за предплечье и поднял.
– Здесь некуда бежать, сеньора, – прошептал он ей.
Бежать? О чем он говорил? Она проследила за его нервным взглядом, окинувшим переполненный двор. Вокруг толпилось по меньшей мере полдюжины железнодорожных полицейских.
– Но я не…
Снова раздался гудок их поезда. Мужчина забрался обратно в вагон. Он коснулся рукава ее пальто, когда помогал ей подняться. Теперь она была покрыта микробами. Весь вагон поезда, должно быть, кишит ими. Может быть, ей все-таки сто́ит сбежать.
Еще один взгляд по сторонам, и стало казаться, что полицейские приближаются. Если бы она устроила сцену, кто-нибудь наверняка узнал бы ее. В конечном итоге их с Чарли имена снова появятся во всех газетах и городских сплетнях. Неважно, что у нее не было этой болезни. Эти тупоголовые журналисты никогда не позволяют правде встать на пути хорошей сенсации.
Колеса поезда заскрипели, и он тронулся с места. Оглянувшись на Лос-Анджелес, Мириэль поспешила к вагону, ухватилась за железный поручень и забралась внутрь.
Глава 4
Едва Мириэль поднялась на борт, как железнодорожный рабочий, бегущий рядом с поездом, захлопнул дверь товарного вагона, погрузив ее в темноту. Она ощупывала шершавую стену, пока ее нога не наткнулась на что-то мягкое. Раздался женский вскрик:
– Ой!
Мириэль отпрянула.
– Извините меня.
Поезд накренился, она потеряла равновесие, споткнулась и чуть не упала.
– Вам действительно следует сесть, пока вы не поранились, мэм.
Мириэль узнала голос медсестры. И где-то поблизости услышала скрежещущий шум, размеренный и гортанный, похожий на шум прибоя после шторма. Она попятилась, пока не наткнулась на острый твердый край чемодана – хорошо бы ее чемодана – и села на него.
Сквозь щели в облицовке пробивался слабый свет. Через минуту или две ее глаза привыкли к полумраку. Чемодан под ней оказался ее собственным, а остальная часть ее багажа располагалась рядом. Скрежещущий звук исходил от мужчины, лежащего на койке у дальней стены. Каждый его вдох казался борьбой. Медсестра примостилась рядом с ним на низком трехногом табурете – единственном подходящем предмете мебели во всем товарном вагоне. Мексиканец расположился на полу в дальнем углу, а женщина, на которую Мириэль
Американский актёр и режиссёр. В 1927 году стал одним из 36 членов-основателей Академии кинематографических искусств и наук.
