за ухо.
– Я так-то рассчитывала сама перекусить, а не стать чьим-то завтраком, – буркнула я, скосив глаза на столы. – И компрометировать даму на глазах всего двора жуткий моветон. На нас смотрят, и ваша матушка особенно пристально.
– Мне можно, и вы – моя невеста.
Железный аргумент. Как бы его до общественного мнения донести, а то мало ли, как в высшем обществе принято бойкоты устраивать.
За следующий час меня попытались дважды облить вином, наступили на подол, почти испачкали пирожным, обхаяли, но очень культурно, наряд и прическу, будто бы между собой, но так, чтобы мне было слышно. Вот и выяснила.
Я удалилась от мира, недалеко, за шатер, где собиралась тихо, но продуктивно поматериться, как мимо с каменным лицом прошествовал канцлер дор Лий.
– А! – воскликнула я, радуясь, что теперь есть на ком сорвать раздражение. – Вы то мне и нужны, с… советник. – И, схватив его за руку, рванула на себя.
8
Совсем не ожидая, что на него коварно нападут по пути в кустики (а куда еще можно было так сосредоточенно идти!), Анатоль попытался сопротивляться, но сила инерции и подвернувшийся в траве сучок сделали свое дело. Не то чтобы победа меня огорчила, но, когда тебя придавливает к земле всем своим весом высокий спортивный мужчина, думается вовсе не о романтике на лоне природы, а о том, что у тебя в волосах трава, по шее жук ползет, юбка задралась и в зад что-то колет.
– Может, хватит уже на мне елозить?
– И в мыслях не было, – отозвался поверженный, пытаясь приподняться, но рука, на которую он опирался, поехала по траве, и ненаследный принцев нос уткнулся мне в грудь.
– Теперь тоже в мыслях не было?
– Теперь, может и появилось, – ухмыльнулся Анатоль, собрал конечности в кучу, встал и помог мне подняться.
– Тактика нападения из-за угла всегда срабатывает? – издевался он, отряхиваясь. – Ты потом жертву оглушаешь, перед тем как в логово тащить, или просто связываешь и с честными глазами обещаешь отпустить, если орать не станет?
– Я просто хотела…
– Я так и понял!
– …поговорить, – закончила я, делая над собой усилие, чтобы не вцепиться в лицо этому юмористу.
– Говори, – снизошел он, бросил жаждущий взор в сторону густой кустовой поросли неясного происхождения и добавил: – Только быстро.
– За что все эти благородные стервы на меня взъелись?
– За высочайшее внимание, ясное дело. Ты победила, а их жаба давит.
– Пусть бы уже додавила… Слушай, верни меня обратно, а? Мне тут как в новых туфлях, и красиво, и все завидуют, а ты стоишь и мечтаешь про растоптанные мокасины. – С каждым словом я пододвигалась к ненаследному принцу все ближе, умоляюще глядя в глаза, которые в тени приобрели цвет темного бутылочного стекла, – Надоело все! Побудки, реверансы, девки эти нервные, кони, труселя на завязках, неудобные, жуть!..
