пока никто не заметил.
– Куда? – опешила я, обнаружив, что стою рядом с ним, вцепившись маркизины щиколотки, тогда как этот маньяк уже подхватил ее под руки и приподнял.
– Вон к тем кустам, – Анатоль кивком указал направление, и мы потащили.
Сгрузив Карамельку, канцлер велел мне подождать, нырнул в заросли и пропал на кошмарно долгие минут пять. За это время я успела сгрызть ногти до локтей, поседеть, подобрать жакет, вспомнить, что у меня жук в корсете и поседеть еще раз, и только после всего этого он вылез из кустов и вид при этом имел весьма довольный жизнью.
– Где ты был? Что ты там делал!? – истерила я, но вполголоса, как-то бесчувственные девицы у ног к громким разговорам не располагают.
– То, что собирался, пока ты коварно не накинулась на меня из-за угла.
– Анатоль! – взвизгнула я.
– Что?
– Жук!
– А, не переживай, я его раздавил нечаянно, когда маркиза…
Договорить он не смог, потому что от вопля ужаса и отвращения скукожились и опали все листья, завяли все цветы, а птички и насекомые издохли прямо в полете. На этой не радостной, но бодрящей ноте пикник пришлось свернуть.
Успокаивали меня долго, но не продуктивно, пока канцлер не принес что-то в чашке и, рявкнув, велел выпить. Я хлебнула и выпучила глаза – в чашке оказалась крепчайшая настойка, по ощущениям – чистый спирт. Сразу стало тепло, потом спокойно, потом весело. Ехать сама я не могла, поэтому Вениан взял меня к себе и прижимал всю дорогу, как ему хотелось, а я только глупо хихикала, поскольку ни на какие адекватные действия была не способна. Когда въехали во дворцовые ворота, хмель слегка выветрился и ко мне вернулась способность соображать, но не двигаться самостоятельно. Вот позорище, еще обеда нет, а я уже в дрова. И кто виноват? Конечно же коварный Анатоль, подсунувший мне эту дрянь. Королева поджимала губы, но смотрела с укоризной не на меня. И то хлеб.
В моих покоях дожидался доктор. Бодро смешал уже знакомую гадость и снова велел отдыхать. Горничные бросились помочь раздеться, но я разогнала их, кое-как разоблачилась сама, добыла из просторного гардероба что-то вроде туники, стащила с постели покрывало, умоталась гусеницей и уселась на диванчик, подобрав под себя ноги. Если вечером опять будет бал – я сдохну.
9
Тогда.
– Отвали, – я гневно дрыгнула ногой и накрыла голову одеялом.
– Рин, вставай давай, опоздаешь.
– К черту, у меня траур.
– А кто умер?
– Моя вера в светлое будущее.
– Ринка…
– Вовыч, иди лесом.
– Не могу, мне на работу надо, а ты на моем диване спишь.
Я высунулась из-под одеяла. Вовыч стоял одетый и притопывал ногой, как застоявшийся конь.
– Что-то не улавливаю логики?
– Мне уходить, дверь запереть надо, ключ один.
– Запри и уходи, – милостиво разрешила я, пряча лицо в подушку.
