не заглянешь? – вопрос Дэлери вдребезги разбил все его жалкие оборонительные укрепления. – На улице похолодало, не хочешь немного согреться?
– Я там столько выпил, что теперь, думаю, даже на северном полюсе не замерзну!
– Да брось! – рассмеялась Дэлери, в одно мгновение испарив ту ауру строгости и неприступности, что ее окружала. – То пойло, что вам там предлагали, способно разве что ноги заплести. Я же предлагаю тебе попробовать настоящий отборнейший шик, бальзам для уставшей и продрогшей души! Не упрямься!
Не дожидаясь его ответа, Верховная ухватила Лайса за рукав куртки и втащила за собой внутрь. За его спиной щелкнул замок закрывшейся двери. Путь к отступлению был отрезан.
Спохватившись, Лайс принял у Дэлери плащ и повесил его на вешалку. Потом он скинул ботинки и осторожно прошел за ней дальше, из последних сил давя в себе возбужденную дрожь и с любопытством рассматривая интерьер. В конце концов очень немногие могут похвастать тем, что побывали в личных покоях самой Верховной, славящейся своим выверенным и безупречным вкусом.
Апартаменты Верховной Жрицы располагались в старом крыле дворца, что выражалось и в низких лепных потолках и в узких, напоминавших бойницы, окнах, и в большом камине, вокруг которого строилась вся центральная зала. Здесь как нигде ранее Лайс вдруг осознал, насколько стар дворец и насколько глубоко въелись в его камни и в его обитателей старые традиции, регулярно высмеиваемые зеленой молодежью.
Однако верность традициям вовсе не отменяла современных технологий, а потому на стоящем в углу рабочем столе из натурального темного дерева красовался коммуникационный терминал последней модели.
Ступая по мягкому ковру, Лайс подошел к окну и выглянул на улицу. Судя по всему, днем отсюда открывался прекрасный вид на город и убеленные снежными шапками горные вершины, но все, что он смог рассмотреть сейчас – лишь россыпь огней внизу.
Он обратил внимание, что опирающиеся на подоконник пальцы его левой и правой рук касаются словно разных поверхностей. Опустив взгляд, Лайс обнаружил, что темная массивная доска разделена наискось на две неравные части. Одна оставалась гладкой, в то время как другую покрывала сеть мелких трещин, словно она за долгие годы выгорела на солнце и рассохлась. Подобная неряшливость посреди совершенного во всех смыслах интерьера выглядела по меньшей мере странно.
– Это тень, – пояснила подошедшая Дэлери, – страшное напоминание о том ужасе, что мы все тогда пережили.
Лайс даже вздрогнул и отдернул руки, когда понял, о чем идет речь. След на подоконнике оставила вспышка того взрыва, что сровнял с землей половину города…
– У меня тоже есть… подобное, – он поднял к свету свою обожженную левую кисть. – И я никогда не забуду ту жертву, что принесла ради нашего спасения Сестра Кьюси. Я до сих пор вижу ее взгляд всякий раз, когда закрываю глаза.
– Я понимаю, – Жрица
