открытка от мамы… Тимофей, оставшийся в третьем взводе, всю весну подтрунивал над приятелем: мол, вместо дела сидишь над листом бумаги, а личного времени остается всего ничего. Лучше подворотничок подшей. Писать домой Тимофею было лень, и поэтому писем он не получал. И завидовал. Рудольф ухмылялся и продолжал писать. Впрочем, подворотнички он пришивал быстро. И аккуратно.
Напротив Рудольфа с Кононом, у окна, через большой проход, расположился молчаливый солдат – складный, но полноватый, с большими щеками и заметными усами, которые у Рудольфа с Кононом только пробивались. Спокойный и размеренный, но явно с твердым стержнем внутри. А рядом с ним сосед – тоже очень спокойный, улыбчивый, высокий и мощный, с открытым лицом без усов, с широко посаженными глазами и большим твердым подбородком.
Звали их Егор и Иван, и были они на год старше Рудольфа с Кононом – предыдущего призыва. Рукастые оба, это Рудольф заметил сразу. Чувствовалась у обоих хорошая подготовка, умение работать с техникой и любовь к ней. А Иван, кстати, был одним из «гатчинских» – мотористом. Он сразу же располагал к себе.
В дальнем углу, у окна, на освободившихся местах устроились два шумных и одновременно заносчивых парня, Григорий и Мартын. Оба тоже были из «гатчинских», дело свое знали, но с молодыми солдатами вели себя холодно, почти не замечая при разговоре или покрикивая на них во время работы. Общались только со своими. Рудольф про себя хмыкнул: чай не баре, выдюжим. Вон, Иван тоже из Гатчины, а носа не задирает. И вообще, главное – это аэропланы. А они рядом. Сегодня дотронулся…
После отбоя Конон прошептал:
– Оно такое гладкое и легкое… Знаешь, Рудольф, я как будто другим стал, как до крыла дотронулся. А как соберем…
– Да. – Рудольф лежал, задумчиво закинув руки за голову. – И мы увидим, как он полетит… Аэроплан…
– Как не со мной все… – Конон мечтательно вздохнул, а потом повернулся на бок, причмокнул и засопел.
Работа на аэродроме кипела. Пахло свежераспиленным деревом, глухо стучали топоры и молотки – авиаотряд строил огромный сарай для самолетов, а также несколько сараев поменьше для горючего, оборудования и всяческих подсобных материалов. Руководил работами поручик Фирсов, а главным исполнителем был Григорий Петров – один из заносчивых «гатчинских». Он зло орал, гоняя подчиненных ему подмастерьев, но работа у команды шла споро.
Аэродром располагался к северу от города, выше по течению Читинки и примерно на версту дальше летнего лагеря Читинского сбора. Там было большое и довольно ровное поле, с запада к нему подходила река, которая текла от сопок на юг, к Чите, и впадала там в Ингоду. Длинный сарай строили вдоль нее, потому что ветра в Чите дули от сопок. То есть с северо-запада. Аэроплан же должен взлетать и садиться против ветра, как сказал им поручик Фирсов.
Все три фургона с аэропланами
