Рудольфа к действительности.
– Я! – Показалось, что ответ прозвучал глухо. Он вытянулся еще сильнее и перехватил винтовку за ремень.
– Для принятия Воинской Присяги ко мне!
– Есть! – Прошедшие две недели они репетировали этот момент с Николаевым, причем по многу раз. Правда, тогда Евангелие на столе имитировала картонка. Он четким шагом подошел к столу и отрапортовал: – Молодой солдат Калнин для принятия Воинской Присяги прибыл!
Рудольф поправил винтовку, взял в правую руку картонку с текстом и начал произносить текст. Они выучили Присягу наизусть, и текст перед глазами находился просто на всякий случай, чтобы не сбиться. Слова доносились, словно со стороны, будто не он сам это произносил, а кто-то посторонний:
– …не щадя живота своего, до последней капли крови, и все к Высокому Его Императорского Величества Самодержавству силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности исполнять…
Текст был длинный, важно было не сбиться. Наконец, он закончился:
– …В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий. В заключение сей клятвы целую слова и крест Спасителя моего. Аминь.
Рудольф положил текст Присяги на стол, повернулся к священнику, поцеловал лютеранское Евангелие и простой крест без украшений. Выдохнул: все, отмучился и не сбился.
– Рядовой Калнин, – в голосе офицера прозвучали торжественные нотки. – Поздравляю с принятием Воинской Присяги!
– Служу Его Императорскому Величеству! – успокоенный Рудольф ответил лихо и звонко.
– Встать в строй!
– Есть! – и Рудольф четким шагом пошел ко второму солдату-лютеранину, придерживая винтовку.
После Присяги события понеслись вскачь. Сначала им выдали оружие. Теперь их винтовки стояли в общей пирамиде взвода. Молодых солдат официально предупредили: в ближайшее время могут развести по другим подразделениям. Рота воздухоплавательная, в ней есть взводы, которые обслуживают подъемы аэростатов. А будет еще один взвод, точнее – отряд. Авиационный. От этой новости у Рудольфа перехватило дыхание. Он снова увидит аэроплан рядом, сможет потрогать его, увидит полеты… Ради этого стоило терпеть читинские морозы!
Молодых солдат стали по одному вызывать к высокому и хмурому худому поручику с большими гвардейскими усами, в большую брезентовую палатку на краю плаца. Тому самому, что катал жену на воздушном шаре. Первым, что увидел Рудольф, войдя в палатку, был двигатель. Небольшой по сравнению с автомобильным, с торчащими во все стороны по кругу цилиндрами, пахнущий касторовым маслом. Наполовину разобранный. Около него, одетые в синие технические куртки, копошились несколько старослужащих. Рудольф их уже видел: в казарме они жили в отдельном помещении, в пятом взводе, все время ходили
