Нонка хотела встретить гостя, но Лика загородила ей дорогу.
– Предательница! – прошипела она. – Вот уж не ожидала от тебя такого!
Она подскочила к окну. Если бы можно было выпрыгнуть, она бы выпрыгнула, но окно было почти на высоте человеческого роста, под ним густо росла малина. Лезть в малинник в тоненьком платье и с голыми ногами было немыслимо.
– Что ты, Лика, с ума сошла? Вовсе уж ты какая-то дикая сегодня! – сердито заговорила Нонка. – Подумаешь, обидели девочку! Да у тебя классные родители, если хочешь знать! Моя мама их в пример другим ставит! Даже если они тебе не родные, так все равно любят тебя и заботятся о тебе, как о самой настоящей родной! Столько лет тебя растили! Одевают вон, как куклу…
Она возмущенно фыркнула и побежала в прихожую.
«Тебе бы моего папашу, – сердито думала она по дороге, – который нас знать не хочет!» В ее душе нежданно такой горькой волной поднялась не затихающая обида на отца, что она даже всхлипнула.
Дядька Петр уже входил в дом. Ботинки он снял у крыльца.
– Ночью натоптал я тут у вас, – извиняющимся голосом сказал он. – Ты не сердись, ладно?
– Я не сержусь! Да вы проходите, дядька Петр! Лика там, в комнате.
Нонка спустилась во двор и села в тени, под яблоней. Найда улеглась у ее ног и тяжело вздохнула. Она чувствовала, что хозяйка чем-то опечалена и жалела ее. Она вообще была очень чуткой и понятливой собакой. Нонка недаром в шутку называла ее подружкой. Она притянула к себе красивую голову Найды и стала гладить по длинным шелковистым ушам…
***
Впрочем, вскоре двери на крыльцо отворились, поспешно вышел дядька Петр. За ним, опустив голову, шла Лика. Они быстро прошли мимо Нонки, очевидно, не заметив ее, но дойдя до угла дома, Лика остановилась и, оглянувшись, обежала глазами двор. Нонка встала и подошла к ней. Глаза Лики были заплаканы.
– Ты никому ничего не рассказывай, ладно? – шепнула она Нонке.
– Ладно! Ты домой?
– Нет. Я после к тебе приду, завтра не получится, наверное, а сейчас идти надо…
– Лика, ты идешь? – уже у калитки нетерпеливо крикнул дядька Петр. Увидев Нонку, он махнул ей рукой. Лицо у него было расстроенное и озабоченное.
– Иду, иду! – отозвалась Лика и заспешила к нему.
Нонка долго смотрела, как они идут рядом по дороге, и рука Лики доверчиво лежит в крепкой руке отца. Она вспомнила о своем непутевом папаше и вздохнула. Непреходящая обида на него заставила ее отвернуться. Стараясь подавить в себе невольное чувство зависти к Лике, она вернулась в дом и занялась уборкой.
Уже поздно вечером к ней забежала ближняя соседка, тетка Клава, работающая нянечкой в местной больничке. Попросив коробок спичек, которые у нее нежданно, будто бы, кончились, она уселась на веранде и битых полчаса болтала о всякой ерунде. Потом вздохнула и перешла к тому, что ее, собственно, больше всего интересовало.
– А чего это у тебя
