себя с незнакомой девушкой, а уже потом хочу познакомиться. Или не хочу. А если даже и не хочу, то всё равно захочу, если она загорится желанием. Но это ничего не значит. По крайней мере, для меня.
Он привирал, потому что на самом деле был довольно скромным, но ему хотелось изобразить из себя эдакого Казанову: если женщина хочет, то её вожделение должно быть удовлетворено.
– Хочу – не хочу, – передразнила его Алина и мило улыбнулась. – Ты представляешь себя с незнакомкой в интимной ситуации?
Сергей снова смутился, но вида не подал.
– Наверное, каждый мужчина, глядя на женщину, думает, стал бы он или не стал бы заниматься с ней любовью, – уклончиво ответил он. – А у вас разве не так?
– У нас не совсем так, – Алина вздохнула. – Иногда мы думаем, например, хотели бы иметь от этого мужчины детей или нет. И вообще, давай сменим тему. Не люблю говорить о страсти и всяком таком. Иногда это выше нас, не так просто, как ты объяснил: хотел бы – не хотел…
– А о чем тогда поговорим? – спросил Сергей. – Может, о погоде? Ах, леди, какое солнце сегодня яркое, и на небе ни облачка, – он дурашливо изобразил чопорность. – У нас, в Англиях, завсегда говорят о погоде, если поговорить больше не о чем…
– Сэр, мы можем поболтать о последних кинофильмах, – в тон ему ответила Алина. – Или, например, о модных книгах – скажем, тех, что пишет японец Мураками. Вы, сэр, читали его «Норвежский лес»?
– Нет, леди, я лишь слышал о таком писателе, – смутился Сергей. – Но у нас дома его книги есть. Маман обожает Мураками.
– А у меня их нет, – вздохнула Алина. – Я у знакомых беру Мураками. Мне нравится, как пишет о жизни: у него люди – живые, настоящие, они тоскуют, слушают музыку, ходят в кафе, пьют кофе или что покрепче, занимаются любовью, встречаются-расстаются, разговаривают обо всём и ни о чем, и всё это – жизнь, одна-единственная, неповторимая и потому прекрасная.
Они вошли во двор дома, где жил Сергей. Над палисадником с кустистыми рябинками и чахлыми березками вилась стая мух: кто-то сбросил с балкона пакет с рыбьей требухой – ну что за соседи такие, ленятся к мусоропроводу сходить! На неухоженном газоне с пыльной светло-зелёной, рахитичной травой валялись скомканные полиэтиленовые пакеты, старые газеты, поломанные детские игрушки, пластиковые бутылки и даже использованные презервативы: это надо же, не полениться подойти к окну, чтобы выбросить их. Зато над клумбой с разноцветной, пышной космеей, желтыми ноготками и темно-зелеными, ещё не расцветшими георгинами весело порхали бабочки и гудели пчелы, а может быть, и осы: по крайней мере, над кухонным окном квартиры Сергея у них было гнездо в виде серой бумажной розочки.
За клумбой ухаживала баба Ксеня, жившая в однокомнатной квартирке на первом этаже. Можно сказать, что это была её собственность: она сама вскапывала клумбу, рыхлила почву, готовила рассаду цветов, холила-лелеяла их всё лето. Если кто-то из расшалившихся детишек нечаянно запузыривал в клумбу мячиком или,
