стала просматривать файлы интервью, но ничего нового не нашла.
Откинувшись на спинку кресла, забарабанила пальцами по столешнице.
Помогло – подняв указательный палец в многозначительном жесте, произнесла:
– О! – и открыла папку с фотографиями.
Как она могла забыть – у нее же остались снимки с выставки!
Дойдя до тех, что она сделала, подсматривая за беседой Вяземского с латиноамериканцем, остановилась. Да, пожалуй, это может быть то самое загадочное и непонятное. она вспомнила странное ощущение, которое испытала, глядя на собеседников – будто вокруг них сгустились тени и сформировался кокон тишины.
Стоило поподробнее узнать об этом доне Мануэле, но как?
Ленка! Журналистка, которую она видела в тот вечер. Если кто и знал всех персонажей московских тусовок, так это она.
Пытаться застать Лену в редакции до трех, а то и четырех часов дня можно было и не пытаться, поэтому Таня взяла коммуникатор и позвонила знакомой на мобильник.
Так и есть, сонный голос:
– Слушаю.
– Лен, это Береснева. Ты сегодня у себя в редакции будешь?
– Ну… да, – после длинной паузы ответила та.
– Отлично. Я к тебе заскочу на несколько минут, хорошо?
– Танюш, что-то срочное? А то у меня дедлайн.
Дедлайн, конечно, для каждого журналиста – время святое, на то она и линия смерти, после которой можно уже не дергаться и не сдавать материалы, а готовиться к крупным неприятностям, вплоть до увольнения, но Татьяне тоже ждать было не с руки.
– Я ненадолго. Спросить хочу об одном человеке.
– Это о ком?
– Ты знаешь такого Мануэля Лесто?
Снова молчание в трубке. Наконец, Лена ответила:
– Нет. Вроде не знаю. А должна?
– Не уверена, но, помнишь, недавно открывалась небольшая выставка – индейские вещи всякие? В особняке проходит, где-то в центре.
– Ну, да. Была я там.
– Я там тоже была, но тебя увидела, когда ты уже уезжала. Вот там этого Мануэля я и видела. Я его сфотографировала и хотела тебе показать. Может, вспомнишь.
– Ладно, тогда приезжай. Только не позже пяти, хорошо?
– Хорошо, Лен, конечно.
– И не раньше! – грозно сказала Лена, и прервала разговор.
Нужно было как-то убить время до четырех часов, когда следовало выходить из дома.
С тоской она обвела взглядом комнату и вздохнула:
– Где-то у меня жил пылесос. Изобразим домохозяйку.
К четырем часам квартирку можно было смело выставлять на конкурс «Уютное жилище», а вот сама Таня уже никуда ехать не хотела. А хотела она воткнуть в телевизор флешку с давно скачанными фильмами Вима Вендерса, включить, скажем "Отель «Миллион долларов» и сидеть в обнимку с Мурчем, прекрасно зная, что в финале опять
