жульничал?
– И еще как! Виртуозно! – откинувшись на спинку кресла, воскликнул Лурье.
– Как я понимаю, глава этого почтенного семейства был не в восторге?
– Не то слово. Он к тому времени уже по уши увяз в политической борьбе, и такой удар по фамильной репутации надолго вывел его из игры. Остальное ты сам знаешь. Читал. Есть серьезное подозрение, что таким образом валили высокопоставленного чиновника, которого поддерживал отец Чарного. Парня просто использовали в большой комбинации.
– Да уж. Читал. – Банев все покачивал бокал, наблюдая за переливающейся от стенки к стенке жидкостью.
– Ну а чего ты ожидал? Он занялся тем, что умеет, – выживал, применяя свои навыки. Он же оказался парией, единственная область, в которой могли найти применение его способностям, – организованная преступность.
– Я удивлен, как быстро ты смог получить данные о нем. Не думаю, что полиция Империи была в восторге от твоего запроса.
– Ай, прекрати! Что бы ни говорили политики, но уже не то Федерация входит в состав Империи, не то Империя стала частью Федерации. Главное – знать, где кто из твоих знакомых сейчас служит. Не кокетничай и не проверяй меня. У самого однокашник сейчас не в Имперском ли Совете по Биологической безопасности?
– Хорошо, хорошо! Не кипятись. Просто меня беспокоит то, что происходит внизу. Помнишь, как ты по этой комнате топал, когда мы узнали, что Диттер пропал? Второй агент за последний стандартный год! До этого Малред семь лет работал – и никаких проблем! Чёрт, мы даже не всполошились, когда он пропал!
– Да уж… два старых дурака мы с тобой, Банев. Старые, лохматые и вислоухие.
– Бессмысленно себя казнить. Малред был сталкером, а у них потери куда выше, чем в Альянсе или у бионитов. Но двое за полгода? Там что-то затевается, друг мой, и мы не знаем, что именно. И рассчитывать можем только на этого вот… шулера.
– Ну а когда было легко-то, а? – Лурье улыбнулся и снова стал похож на оживший дезинтегратор, готовый превратить в пыль крейсер-другой.
– Сейчас еще хуже, – помрачнел начальник Карантина. – Ты сам знаешь, насколько влиятельно промышленное лобби. Компании вовсю проталкивают поправки в закон об ограничении использования ксенотехнологий. Если им это удастся, мы с тобой превратимся в наблюдателей, которые будут с тихой грустью смотреть за тем неконтролируемым потоком, что хлынет с Перекрестка. И если у нас не будет железных доказательств причастности хотя бы одной крупной компании к серьезной контрабанде опасных материалов, они эти поправки протащат.
– А если и будут?
– Тогда появляется шанс прижать их, угрожая оглаской.
– Сомнительно, конечно… Но другого выхода, как я понимаю, у нас нет.
– Во всяком случае здесь и сейчас, – развел руками Банев, – я очень надеюсь, что хотя бы этому твоему имперцу удастся внизу закрепиться.
– Считаешь, готовится что-то серьезное?
