ворочалась в ветвях, пытаясь выбраться, обрушилась сверху, как ее дочь, она бы меня раздавила.
Девчушка воротилась, медленно и мечтательно сорвала колокольчик, поднесла его к губам и, хлопая ресницами, посмотрела на меня:
– Это имя, которое она кричала три дня назад, когда те люди уводили ее. Она звала: «Ноам! Ноам! Ноам!» И озиралась – видно, думала, что ты совсем рядом, что придешь и защитишь ее.
Я вздрогнул:
– Кто эти люди?
Позади нас раздался шум падения. Я обернулся: мать, широко расставив ноги, сидела на траве и, довольная, что не провалилась сквозь землю, потирала копчик. Она выкрикнула:
– Чужаки! Они забрали Ресли и все ее вещи. Навьючили на ослов. И удрали.
Девочка потянула меня за руку.
– Одного я уже прежде видела.
– Нет! – рявкнула ее мать.
– Да! Много раз. Он старался понравиться Ресли.
– Все они стараются понравиться Ресли.
– Этого я запомнила, потому что у него глаз косит.
– Поди ж ты, все-то она заметит! – проворчала женщина, восхищенная наблюдательностью дочки.
Меня терзал один вопрос, крайне неуместный, однако я не удержался:
– Как Ресли ведет себя, когда мужчины пытаются подступиться к ней, такой прекрасной?
Приподняв свой увесистый зад, женщина бросила:
– Поначалу Ресли внушает почтение. Вот так-то… ее наряды, манеры, поведение, слова. Перед ней мужчины чувствуют себя мелкотой, сопляками. А потом появляется цветок.
– Цветок, от которого храпят, – взвизгнула девочка.
– От которого спят! – поправила ее мамаша. – Ресли добавляет его им в вино. Это их оглушает. И они валятся на тюфяки. Одни.
Я в то же мгновение изменил одно из своих суждений: из отцовского обучения Нура запомнила то, что ей было нужно. Женщина зевнула и поскребла ляжку.
– В то утро эти мужчины не пожелали ни есть, ни пить, ни отдыхать. Они пришли за ней.
– А что вы?
– Мы прятались на дереве. Ресли часто требовала, чтобы мы здесь сидели. И наблюдали. И предупреждали ее звуком рожка. В то самое утро, едва мы дали сигнал, Ресли вышла и радостно воскликнула: «Ноам!»
Я отвернулся. Неожиданно прозрев, женщина вытаращила заплывшие глаза:
– Так это тебя она ждала!
Девочка схватила мать за руку, прижалась к ней и указала на меня:
– Он ее возлюбленный, мама.
– У Ресли нет возлюбленного.
– Есть! Вот уже несколько лун она куда-то ходила. Она встречалась со своим возлюбленным.
Мамаша рассердилась. Проницательность дочери не укладывалась в ее неповоротливых мозгах. Постаравшись придать своему голосу самый издевательский тон, она выкрикнула:
– Выходит, я, когда отлучаюсь, встречаюсь со своим любовником?
– Ты же никогда не уходишь!
– Вот видишь!
– Потому
