горьком доме,Познавшем ужас
С той поры, как с той четверни
В летучем беге
990 От Пелоповой длани
Гибель нашел Миртил
В вздутом море,
Белыми гребнями
Бьющемся о Герест,
Где бежал колесничный путь.
995 Тогда-то над нашим домом
Многослезное разверзлось проклятье —
В отаре Майина сына
Златорунного рождение агнца:
Грозное знамение, грозное
1000 Атрею, питателю коней!
Отсель крылатый Раздор
Сбил Солнце с его пути,
Западный небоскат
К одноконной склонил Заре,
1005 И тогда-то в людях
встала за смертью смерть,
И грянул Фиестов пир,
И критское ложе Аэропы
1010 С обманчивой узнало обман,
А последним валом
Рухнул рок на отца и на меня!
X. – Но вот бредет твой природный брат,
И смерть ему приговор,
1015 А с ним – Пилад, который верней
Родного брата, конем пристяжным
Направляет неверные ноги.
Электра, Орест, Пилад
Э. – Горе мне! Вижу тебя и плачу,
Брат мой, перед могилой, брат мой, перед костром!
1020 Горе мне дважды! В последний раз
Вижу тебя и схожу с ума!
О. – Женские удержи стоны,
Смирись с решеньем. Сколь ни плачевно,
Но мы должны сносить нашу участь.
1025 Э. – Как молчать, если божьего света
Больше нам не дано увидеть!
О. – Не добивай меня. Довольно бедствий:
Я уже погиб от рук аргосских.
Э. – Ах, горькая твоя юность, ранняя
1030 Твоя участь! Жить бы тебе, да некогда!
О. – Не лишай, сестра, меня мужества,
Выплакивая память о бедствиях.
Э. – Это смерть, а о смерти нельзя не плакать:
Всякому живому жалко жизни.
1035 О. – День назначен: свей себе петлю
Или нож отточи для казни.
Э. – Братец, убей меня сам! Не дай
Аргивянам глумиться над нашим родом.
О. – Мать я убил, а тебя не смею:
1040 От своей руки умирай как знаешь.
Э. – Да будет так. Твой меч мне послужит.
Только дай обнять тебя напоследок.
О. – Праздная отрада идущему на гибель
Обвивать шею белыми руками.
1045 Э. – Братец милый, братец желанный,
Я сестра твоя, и во мне душа твоя.
О. – Ты мне грудь растопила. Вот тебе
Братняя рука. Чего мне стыдиться?
О сестрино сердце, о милые объятья!
1050 Вместо детей и брачного ложа
Нам, несчастным, – лишь нежное слово.
Э.– О!
Если бы пронзил нас единый меч!
Если бы легли мы в один кедровый гроб!
О. – Да, сладкая мечта. Но друзья, ты видишь,
1055 Покинули нас для общей гробницы,
И не замолвил за тебя ни слова
Злодей Менелай, отца моего предатель.
Он взгляда не показал: о нас ли
Думать ему, в мечте о царском скиптре?
1060 Но в нас живет
