готов, созрел. Илона придвинулась ближе к Серёге, их лица разделяло сантиметров десять. Один шаг, даже не шаг, лёгкое движение тела, и сблизившиеся губы сольются в поцелуе. И она прошептала:
– А почему б не ты? А? Серёжа, что? Слабо? Для начала пригласи потискаться под музон? – Илона уже раскачивалась в такт музыке. – Я ведь тебе нравлюсь, думаешь, незаметно? Так чего мы ждём? Давай потрёмся друг о друга.
Но Серёга неожиданно взял её обеими руками за талию и вместо того, чтобы унести туда, куда Илона не знала сама, вместо этого приподнял её легко, как пушинку, и отодвинул от себя.
– Подрастёшь – потрёмся, – сказал, как отрезал Серёга, – я несовершеннолетками не балуюсь. Принцип такой. А если чешется, так вон Мишка сидит, он не против будет. Дуй к нему, завидный кавалер.
Илона уставилась на несостоявшегося партнёра широко раскрытыми глазами. Как? Она сама ему почти предложилась, а он… Да как он мог? Ей, Илоне, отказать, малявкой какой-то обозвать!
– Да иди ты… – само сорвалось с языка.
Она отвернулась, чтобы смахнуть навернувшуюся слезинку. Вечер был категорически испорчен. Козёл, блин, а она-то, дура, догадалась, на кого глаз положить!
7
И время потекло снова монотонно, однообразно – институт, автобус, дом, мама у телефона, Руфина в ногах, книга в руке и битлы из магнитофона. В институте – пары, семинары, случайные разговоры со случайными соседями (чаще всего, соседками) в буфете или в аудитории в ожидании очередного профессора, сидя за стандартным, прямоугольной формы, письменным столом на двоих. Правда, однажды к Илоне подсел алжирец из их группы – волосы чёрные, как смоль, глазищи горят. Илону, естественно, раздевает взглядом – блондинка, но она в перерыве сменила место, таких чуралась, тем более иностранцев, они все наглее наших. Не её вариант. Но дней через десять Илона обратила внимание, как в очереди за кофе на неё пялится приятной внешности молодой человек. Можно сказать, почти симпатичный: густые русые волосы тщательно причёсаны на пробор, правильно посаженные карие глаза, чёрные брови забирали их в полукруг, высокий лоб, нормальный, ровный нос, усики едва заметные над, пожалуй, чересчур развитыми, но всё же не слишком крупными губами. Весь такой прилизанный и приглаженный – тёмные брюки (не джинсы!) с ровной стрелкой и пиджачок без единой помятости. Вот только ростом не совсем удался для Илониных – ста семидесяти восьми сантиметров: едва выше неё, а обуй она туфли на каблуках вместо обычных кроссовок, так и вообще получится маломерок. «И грязь под носом лучше бы сбрил», – завершала Илона мысленное обследование объекта.
А он стоял впереди, но то и дело оборачивался и буквально «поедал» взглядом Илону. Сначала было как-то неловко, она всё же не манекенщица на этой штуке, сцене специальной, но за несколько минут Илона привыкла к такой роли, ей даже стало интересно, а что дальше – так и продолжит таращиться? Ну не картину же предложит писать с неё. Тут все студенты в очереди, даже ни единого препода и никаких художников.
Кофе давали в непомерно больших чайных чашках: маленькие,
