кошуну, как бы родовому полку. У Чурнай‑бега насчитывалось всего полсотни воинов, у Тарха Красавчика и Камоса Карноухого – по сотне, а мужеподобная Аймаут вела чуть ли не двести конников. Всего войско Олега Сухова усилилось на полтыщи сабель. Сила!
Сам Ченегрепа остался в Салмакаты, переложив на «Олгу‑батыра» верховное командование.
Перед рассветом конники пришлые и тутошние покинули крепость. Ехали быстро, а когда кони уставали, пересаживались на запасных – у иных степняков в запасе скакало по пять, по десять коней.
Половцы принарядились, как на праздник, – все в кафтанах с галунами по подолу, вороту и вдоль рукавов, а половчанки ещё и в коротких юбках поверх кафтанов, да с головными уборами из остроконечных шапочек с отогнутыми вверх полями, косичек, лент, цепочек и колец.
Сухов ловил себя на том, что степняки ему нравились. То, что они антисанитарию разводят, отталкивало, зато половцы были единым народом и жили дружно. Случались, конечно, стычки – то водопой не поделят, то скотину уведут. Невесту украдут без уговору. Всякое бывало, но ханы не устраивали бойни и резни меж куренями и ордами, а воины половецкие были как на подбор – умелые, храбрые, дисциплинированные. Как начнёшь сравнивать с княжьим двором, тошно становится…
Путь «конармии» лежал на север, и Олег тихо радовался, что весеннее тепло не сменилось пока летнею жарой, иначе облако пыли, поднятое тысячами копыт, было бы видно издалека. А так чалый Сухова месил грязь, разбрызгивал лужи, тюпал по леглой траве.
Скакали весь день до вечера. У реки Случ Олег выслал вперёд разведчиков, молодых, азартных половцев. Естественно, без Кулмея тут не обошлось. А, вернувшись, внук Ченегрепы радостно доложил:
– Видали мы новоторжан! Реку перешли и дюже с похмелья маются!
Совсем юная половчаночка, скуластенькая и метко стрелявшая глазками, добавила:
– Вялые все, лагерем становятся между оврагом и рощей.
Олег задумчиво подёргал себя за ус, а Лысун каждому подъезжавшему бегу объяснял, кто такие новоторжане и какие гадости говорили они в адрес половецкого воинства.
– Напасть и перебить! – решительно заявила дебелая Аймаут. – По оврагу мы подберёмся незаметно.
– Нельзя! – отрезал Сухов. – Какие ни есть, а новоторжане – люди князя киевского. Они нам не враги, скорее уж соперники – тоже ведь идут на войну с галичанами. А нужно ли нам делиться добычей и славой?
– Придумал цего? – осведомился Олфоромей.
– Да есть маленько… Коль у новоторжан до сих пор головка бо‑бо и во рту будто кошка насрала, стало быть, крепко их угостили в Мическе! Считайте, на день они в пути задержались. Вот и надо нам ещё денёк выиграть…
– Как? – прямо спросил томный и смуглый Тарх.
– Разгоним их лошадей!
Лица половцев расцветились улыбками понимания.
– По коням!
К лагерю новоторжцев подкрадывались в темноте, следуя ручью, журчавшему
