великие вещи. Индия стала для мира тем, чем она была для Киплинга – манящей, проглатывающей человека пленительной дикой страной. Конечно, англичанам пришлось из Индии уйти, но то, что они в нее принесли, сейчас оценивается куда лучше, чем в 40-е годы XX века. И к Киплингу стали относиться несколько иначе. Как сказал Элиот, мы можем (и, вероятно, должны) не соглашаться с убеждениями Киплинга, и почти всегда не соглашаемся, но не признавать его гения мы не можем. Точно так же мы можем по-разному относиться к Цезарю, но без того, что принес Цезарь в мировую историю, – без его идеи, без его образа, без его литературного стиля, – мир был бы другим и, боюсь, он был бы хуже.
Поэтому у Киплинга есть свое очарование. Очарование, может быть, опасное, даже гибельное, потому что всегда возникает вопрос: «А кто тебя назначил учителем и спасителем мира?», но этот римский пафос понятен и по-своему привлекателен, не говоря уже о том, что это дало великие художественные тексты, и сам Тагор о Киплинге всегда отзывался с неизменным уважением.
Что могу сказать о романе «Ким»? Киплинг был слабым романистом, такое бывает. Оба его романа критики, конечно, не выдерживают. И «Свет погас» – совершенно наивный, детский, и «Ким» – не его форма. Он гениальный сказочник и замечательный поэт, но не психолог абсолютно. Более архаичные жанры.
Смотреть на мир глазами Кима он не выучился. Для этого нужен был Тагор, для этого нужна была тагоровская полусказочная мифологическая стилистика. И если уж говорить серьезно, понимаете, единственный человек, отразивший в литературе сознание этих угрюмых племен «полудетей, а может чертей» – это гениальный африканец Амос Тутуола. Но как новеллист Киплинг блистателен. Борхес выше всех текстов о британцах XX веке ставил его новеллу «Садовник», и я считаю, что The Gardener действительно величайший рассказ в XX веке, написанный в Англии, предельно сжатый роман о женщине, потерявшей сына на войне, и когда она приходит к нему на кладбище, она видит того, кого принимает за садовника. Но мы вспоминаем евангельскую аллюзию, что Христа, когда он воскрес, принимали за садовника. Он сам потерял сына на войне в Первую мировую. Того самого мальчика Джека, для которого он сочинял свои сказки.
И, конечно, Киплинг не оправился после этой потери; все, что он писал после 1915-го года близко не может сравниться с его прежними текстами. Но при этом, понимаете, никто не может отрицать величие его жертв. Он свою жертву принес. И он тоже был на этой войне, был на ней корреспондентом классическим… И жена работала в Красном Кресте и надо сказать, что Киплинг ни в чем не отступал от своей программы. Он все свои теоретические выкладки подтверждал биографией. Он был индийским журналистом, он рисковал жизнью, как военный корреспондент, он многие годы провел среди плененных угрюмых племен и в литературе ни в чем от своего нравственного кодекса не отступил. Мы можем оспаривать сам этот кодекс, но то, что Киплинг был очень честным писателем, – этого не отнимем.
Я, к сожалению, не видел фильм «Мой мальчик
