поселяет в вас вечную мечту о возвращении, мечту о том, чтобы любой ценой вернуться в мир вашего детства и как бы реабилитировать его, защитить его. И второе – это, естественно, поселяет в вас мысль об упадке, о том, что упадок нравов, упадок страны, упадок морали в мире приводит к тому, что у вас отнимают все самое дорогое, самое заветное.
И Лагерлёф, при всем оптимизме и гуманизме ее творчества, жила постоянно с мыслью о том, что мир приходит в худшую пору, приходит в пору деградации. И эта мысль, она как-то подсвечивает мрачным светом многие ее сочинения. В целом Лагерлёф всегда считалась писателем большого оптимизма: добро торжествует, солидарность побеждает, все как бы на месте, – но то, что она жила с ощущением мира, катящегося в бездну, и как-то мир старательно подтверждал ее догадки, особенно если учесть события последних двадцати лет ее жизни, паузу между двумя мировыми войнами, это безусловно доказывает провидческую ее мощь, мир действительно катился куда-то не туда.
Она получила педагогическое образование, и первые двадцать лет своей карьеры она действительно работала учителем успешно и плодотворно. И надо сказать, что самая известная ее книга, «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями», задумывалась именно как учебное пособие. Лагерлёф, безусловно, была права в том, что нужно совмещать образование естественное и эстетическое, то есть когда дети изучают естественную историю, или географию, или биологию, это надо делать в каком-то более-менее игровом варианте. Поэтому гигантская, на самом деле очень толстая, книга о «Чудесном путешествии Нильса», которая, собственно, ее и обессмертила, книга 1907 года, которая и принесла ей Нобеля, она лежит в русле просветительского романтизма. Кстати, когда ей заказали это пособие по шведской географии, заказчики его не приняли под тем предлогом, что дети будут отвлекаться на приключения Нильса и ничего не узнают о географии Скандинавии. Ровно под этим предлогом Григорию Остеру завернули его задачник, потому что детям будет слишком смешно. Это всегда считается, что в обучении должен быть какой-то ненавязчивый налет скуки, но как раз вот Лагерлёф победила в конечном итоге, потому что книга ее, изданная в Швеции и до сих пор издающаяся гигантскими тиражами, конечно, в адаптированном виде, все равно является для большинства скандинавов, да и в общем для большинства землян, наиболее убедительным источником сведений о трех вещах: во-первых, о скандинавской географии, во-вторых, о скандинавской мифологии и, в-третьих, о скандинавском национальном характере, потому что Нильс – это и есть национальный характер Скандинавии.
Тут надо сказать довольно горькие вещи, потому что, скажем, Ибсен в «Пер Гюнте», в норвежском главном драматическом эпосе, тоже национальный характер Скандинавии описал без особенной лести, доминирующая черта этого характера ― леность, и Пер Гюнт очень не любит работать. Он способен подраться иногда, он способен к великолепному вымыслу, выдумке, он очень много
