Моховая, 9-11. Судьбы, события, память. Сборник статей
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Моховая, 9-11. Судьбы, события, память - Сборник статей страница 20
А тогда никто так и не услышал единственного из ораторов, которого стоило тогда послушать, а ведь литературоведческий Лазарь, только что вернувшийся с того света, продолжил полемику с Бахтиным прямо с того пункта, где оказался их спор прерванным три десятка лет тому назад. Но суть не интересна – сильна инерция настроений. В утешение себе могу сказать: читая Бахтина, слышу я тот же голос, будто Фирса, бурчащего: «Отрывает… Не хватает… Не даёт…».
«Урок Турбина» – так следовало озаглавить эту историю, если бы требовалось дать ей название. Однако ради ясности начать я вынужден издалека. Больше двадцати лет минуло с того времени, когда слушали мы лекции Владимира Николаевича. Как сотрудник Института мировой литературы я координировал советско-американские проекты по литературоведению. Пересаживаясь в Чикаго с самолёта на самолет, уже в салоне, за несколько минут до вылета, слышу по радио свою фамилию вместе с просьбой немедленно сойти с воздушного корабля. То были времена холодной войны, и мне стало жарко. Но оказалось, из лучших чувств, меня об этом просили от имени некоего чикагского короля – сталелитейного.
Занимаясь ради бизнеса сталеварением, король по душе был любителем лошадей, а также сторонником марксизма. Как заинтересовался он лошадьми и завел свой конный завод, не знаю. Но как обращён был в революционную веру, мне известно. Единственная дочь его, сталелитейная принцесса, прослушала курс профессора, которого я себе прекрасно представлял – мы были друзья и коллеги. Университет, где он преподавал и где училась студентка-принцесса, был крайне консервативный, а друг мой придерживался взглядов крайне прогрессивных, воздействие же на студентов, вышедших в основном из состоятельных семей, имел он магнетическое. Коротко говоря, то был американский Турбин.
Если имя Турбина ничего не скажет нынешним поколениям студентов, то всякий из моих сверстников, кто помнит неповторимого Владимира Николаевича, подтвердит: повальная влюбленность в него студентов и особенно студенток – таков был неизменный эффект вулканически-взрывных турбинских лекций. В силу тех же причин и американский король, распропагандированный собственной дочерью, уверовал в силу как исторического, так и диалектического материализма.
Собирался ли король беседовать с мной о литературных вкусах и взглядах творца «Капитала», как известно, парадоксально консервативных? Нет, литература в данном случае побоку, меня приняли за авторитет