божью коровку, уговаривала ее потерпеть.
Наконец двери распахнулись на нужной станции. Надя, предчувствуя долгожданный финиш, взошла на эскалатор: «Еще чуть-чуть, пара минут, и ты улетишь, сбежишь из этого подземного царства. И настанет будущее, продолжение жизни».
Надя приоткрыла замок, но ничего не увидела внутри. Только что-то мелькнуло из-под руки и скрылось между ступеней эскалатора. Она с ужасом смотрела на свои пустые ладони, напряжено рассматривала руки, переворачивая ладони. Согнувшись пополам, близоруко вглядывалась в ребра ступеней, вот-вот готовых пережевать все живое, что попадет между ними. Взрослая женщина была готова заплакать. Как будто не букашка потерялась, но смысл всей ее бестолковой жизни, в которой не было ничего и никого, кроме собаки. Собаки, которую, надо было признать, единственным разумным вариантом было перестать мучить и усыпить.
Надя смотрела под ноги, на ступени, однообразно, одна за другой бесследно исчезающие. Уже на выходе с эскалатора она подняла глаза и прямо перед собой на широкой мужской спине увидела свою пассажирку. Божья коровка выезжала из тьмы на свет. Надя протянула руку, но вовремя спохватилась, одернула себя и, сбросив с ресниц ядовито-соленое, пошла следом за мужчиной. Нужно было убедиться, что все получилось.
Солнце ударялось о двери метро. На улице разливался июнь.
Надя посмотрела вслед уезжающей божьей коровке, затем зажмурилась, вытягивая из скрипучей пасти памяти старое, пыльное:
Божья коровка,
Улети на небо,
Принеси нам хлеба
Черного и белого,
Но только не горелого.
В этот момент божья коровка взлетела ввысь.
Лавровый венок
Первое место. Ну, вот и все
Сахиб Мамедов
Ну, вот и все.
Мы снова тут вдвоем.
И знаю я,
что мне осталось мало.
Я хорошо знаком
с твоим ружьем
И видел часто,
как оно стреляло.
С тобой не раз
ходили мы сюда,
И проводили время
до заката.
Но почему то раньше
никогда,
Ты никогда
не брал с собой лопату.
Я знаю, что
я сильно постарел,
И ты сейчас
докуришь папиросу…
Никто из нас
дурного не хотел.
Но все равно
с тебя не будет спросу.
А помнишь,
как однажды ты запил,
И на морозе пьяный
отключился?..
А я тебя тащил,
что было сил
И камнем
от усталости валился.
Так не тяни,
хозяин,
заряжай!
Ты
