забыл в этом проклятом месте.
– Эй! Ну-ка не выражайся ржавыми словечками! – выругался он, обиженно насупившись. А его лысина уставилась на меня с не меньшим осуждением.
Но тут мой живот предательски заурчал.
– А-а-а! – возликовал проныра-торгаш. – В карманах пустота, а в животе скоро крыса дыру прогрызет, да? Бо-о-ольно, да?
Вот же плут. Стоит, смотрит с торжеством и злорадно ухмыляется. Но на мое счастье, продлилось это недолго, а то я мог бы и подзатыльник отвесить, чтобы не нарывался. Вот только в следующий миг он продолжил пытать меня вопросами:
– Ну? Ты уже готов? Готов?
В голове у меня пронеслась одна лишь здравая мысль: «Какого дьявола морского я приперся в его лавку? Ведь мне действительно здесь нечего делать».
Вдох-выдох, и я намылился наружу. Обернулся. Но тут этот хмырь схватил меня за больное плечо и сильно дернул назад. Сразу три морские звезды проплыли перед глазами красными пятнами. И я громко взвыл от злости.
– Слышь, ты!
– Эй, – перебил меня Экбен, отняв руку. – Ладно, не кипятись, я не знал, – он пошел на попятную. А заодно попытался загладить свою вину, или только сделал вид: – Идем-идем, я как раз тебя покормлю в знак примирения, а заодно расскажу, в чем дело.
Не дожидаясь моего ответа, ушлый торговец развернулся и отправился в глубь лавки, абсолютно уверенный в том, что я проследую за ним. Вот как у них удается такое провернуть, а? Ведь стоило ему сказать про еду, как я уже был готов согласиться на что угодно, лишь бы меня покормили. Да, позор мне на капитанскую голову. И как только я до такого докатился?
Мысленно поблуждал в закоулках памяти и понял, что всему виной моя честность и обостренное чувство справедливости, ну очень мешающее в столь грязном деле – пиратстве. Да, мосолы по закону континента не считались простыми разбойниками морей. Та же мадам Онтре приложила немало усилий, чтобы получить для своих жителей статус простых мореплавателей. Знакомьтесь, в прошлом пираты, в нынешнем бравые моряки из торговой гильдии Соломонии. Как ей это удалось – для меня до сих пор загадка, ведь никто из оных и не подумал менять привычки и перестать заниматься разбоем и грабежом торговых судов иных королевств, и даже стычки между друг другом здесь были не редкость, при условии, что происходили они не в бухте или прибрежной зоне.
– Эй! – отвлек меня от мыслей окрик Экбена. – Ты идешь? У меня котелок на огне уже закипел. Рыбная похлебка, м-м-м, пальчики оближешь!
– Я бы согласился тебя выслушать за десять дилоров и не менсором меньше.
– Десять золотых? – изумился торгаш. – Да ты никак рехнулся! И накорми тебя и дилоры подкинь за свободные уши. Ну… нет, пожалуй, нет.
И сказал он это так, что вот-вот был готов согласиться.
– А если я бы сказал, что такая сумма убедит меня не только выслушать, но и подумать в конце рассказа?
Глаза Экбена тотчас загорелись, но он поспешил состряпать на лице напускную серьезность:
