перчатки вначале с левой руки, потом с правой, оперся на эфес сабли.
– Я Вас, милостивый государь, слушаю.
– Похвально, похвально.
– Я не понимаю: почему я здесь?
– Господин Кислицын, у Вас убит близкий родственник, которому Вы обязаны всем и который третьего дня лишил Вас наследства…
– Что за гнусная ложь! – Вскочил подпоручик. – Клевета!
Иван Дмитриевич устало смотрел на собеседника.
– Присядьте, легче будет разговаривать. Ваш дядюшка действительно переписал духовную в присутствии трех свидетелей.
– Это ни о чем не говорит. Дядя любил меня и просто хотел, чтобы я изменил свое поведение, поэтому решил меня проучить. А духовной уже нет.
– Откуда Вы знаете?
Офицер замер с открытым ртом, недоумевая, как проговорился.
– Я подскажу, – Путилин хитро прищурился, – Вы же вчера его взяли.
У Кислицына поникли плечи, он как—то на глазах стал меньше.
– Да, это я взял духовную, – деревянным языком произнёс подпоручик, и лицо его налилось красным цветом.
– Я знаю, – произнёс Иван Дмитриевич, – Вы взяли и старую духовную, и новую.
– Да, это я.
– Вы оставили следы на полу и Ваша рука приметная, остались от нее кровавые следы на рукоятке топора и Вас видели у дядюшки, которого вчера Вы навестили дважды. Один раз на извозчике, а второй раз тайком.
Офицер сидел, понурив голову.
– Уведите, – распорядился Путилин.
Пока Иван Дмитриевич допрашивал подпоручика Кислицына, нашли и Богрова в доме терпимости на Старопетергофском, где он сорил деньгами, словно получил долгожданное наследство.
– Садись, Семен Яковлевич, садись, в ногах правды нет.
– Благодарствуем, – улыбался хмурой улыбкой Богров.
– Где ты был вчера вечером? – Путилин начал рыться в бумагах на столе, вроде бы не обращая внимания на арестанта, но в то же время внимательно следил за сидящим напротив, тот облизнул губы и расплылся в улыбке.
– Не помню, вчера шлялся, где—то пил, с кем—то выпивал, не помню. После тюремной камеры захотелось свободу почувствовать.
– Так не надо было попадаться…
– Господин Путилин, как говорит наш многострадальный народ: «от сумы да от тюрьмы не зарекайся». Вот и я прошел и через это, и через то.
– Твой поручитель раньше был тебе знаком?
– Нет, – покачал головою, – я ему премного благодарен, обещался в работники взять.
– А на какие деньги гуляешь?
– Так благодетель мой на проживание выдал.
– А не много ли?
– Хозяин – барин.
– А случаем не знаешь племянника поручителя твоего?
– Не знаком мне.
– Придется тебе,
