простонала я, закидывая связанные руки, чтобы прикрыть глаза.
«Касс».
– Отстань.
«Нет! Слушай, Касс!»
Тревожные нотки в ее голосе заставили меня затаить дыхание и прислушаться. Колеса экипажа, лошади, тихий шорох в дальнем углу и…
Дождь.
Я села, хлопая глазами. Императрица не спала, но и на меня не смотрела, как и девушка на противоположном сиденье. Она глядела в окно на потоки воды, которые рассекали воздух, заслоняя обзор, словно тысячи роящихся насекомых.
Они скроют и меня, когда я побегу прочь отсюда.
«Нет, не делай этого, Касс, прошу тебя!»
– Мне нужно помочиться.
Девушка огляделась. То же самое сделала и ее императорское величество, я постаралась не встретиться с ее презрительным взглядом. Женщина с лиловыми глазами ничего не сказала, но нетрудно было понять, отчего она хмурится.
– Да, я вижу, что дождь, – продолжила я. – Но либо ты останавливаешь экипаж, и я помочусь снаружи, либо я это сделаю прямо здесь.
Молодая женщина молча смотрела на меня, пока я, вздернув брови, не спросила:
– Ну и? Жизнь на улице научила меня не стесняться.
Отвращение быстрой вспышкой оживило ее лицо, и, поморщив нос, она с силой постучала в крышу кареты. Стук едва был слышен сквозь дождь, но снаружи раздался крик, и карета резко остановилась. Мужчина распахнул дверцу и остался стоять под дождем, заливавшим низко спущенный капюшон плаща. Позади него мрачным контуром вырисовывался Знахарь верхом на лошади.
– В чем дело? – произнес он.
Дождь стекал по его лицу, голова была непокрыта, но его, казалось, это не беспокоило.
– Мне нужно помочиться, – сказала я и встала со своего места, не дожидаясь ответа. Скрючившись пополам, я протиснулась мимо торчащих колен императрицы Кисии и вышла в бурю. Тяжелые крупные капли били как камни, и за секунду я промокла до нитки. В Чилтее нам знакомы бури, и я часто удивлялась тому, что многие торговцы так боятся кисианских ливней, но ни одна буря, обрушивавшаяся на Женаву, никогда не оставляла синяков.
Дверца экипажа закрылась, и равнодушный к дождю Знахарь указал мне в сторону смутно видневшихся зарослей.
– От какого-нибудь жилья мы сейчас чересчур далеко. Очень жаль, что твой мочевой пузырь переполнился – теперь будешь мокрой до конца поездки.
Оглушенная ливнем, который сбивал меня с ног, я лишь молча смотрела на Знахаря. А он смотрел на меня, и черты его совершенного лица были абсолютно бесстрастны.
– Не идешь? – спросил он, отбрасывая со лба прядь мокрых волос. – Можешь облегчиться прямо здесь, если пожелаешь. Мне безразлично.
Идти я не жаждала, но яростный ливень усиливал нужду в десять раз, и я решилась.
– Деревья сгодятся.
Я
