спорить, требовать или пытаться взять контроль силой, я откашлялась и извлекла из глубин личину, которой уже много недель не пользовалась – Кассандру Мариус, лучшую шлюху Женавы. Проще быть вежливой и почтительной, когда знаешь, что это игра.
– И куда же мы направляемся? – спросила я.
Уголки губ Кочо понимающе дернулись, и мне это не понравилось.
– Домой.
– А где дом? Твой хозяин, похоже, богат.
Кочо громко усмехнулся в ответ.
– И да и нет. Он ни в чем не нуждается, но это не то, что ты подразумеваешь под словом «богатый». А когда живешь в этом мире так долго, как я, понимаешь, насколько никчемны и глупы и почести, и золото. Вместо этого начинаешь мерить богатство мудростью и уважением.
Это звучало как цитата из священной книги, и потому я не стала спорить, просто сказала:
– Значит, дом не шикарный дворец. Только это не ответ на вопрос.
– Не ответ.
– И ты так и не скажешь, куда мы едем?
– Нет. Мы держим это в секрете. Слишком много людей не любят хозяина.
– Представить не могу почему.
Эта колкость пробила брешь в моем наигранном обаянии. Кочо искоса взглянул на меня.
– Он не Знахарь. Люди любят объяснять то, чего не понимают, страшными сказками.
– Он всадил в меня стрелу.
– Он же ее и вытащит. И зашьет тебя так, что даже шрам вряд ли останется – если мой хозяин и разбирается в чем-то, так это в телах. Не трогай стрелу, он все поправит, когда мы остановимся.
– А до тех пор я должна сидеть здесь и истекать кровью?
Кочо вздохнул.
– Не истечешь, если будешь сидеть смирно.
– Кто знает.
– Точно не истечешь.
– А ты разве лекарь?
– Нет. Но хозяину ты нужна, а ему нравится, когда подопытные здоровы. Так что он уже поправил бы все, если б думал, что тебе угрожает кровотечение.
Подопытные. Это мне не понравилось, и мой взгляд опять обратился к щели в задней части повозки.
«Не глупи. Сбежать не получится. И вообще, нам ведь нужен этот человек. Разве мы об этом не договаривались?»
«Нет тут никаких «мы», – огрызнулась я внутри собственной головы, содрогаясь в безмолвной ярости. – Это все твои попытки завладеть моим телом, вот что прежде всего привело нас сюда. И кто знает, что он на самом деле собирается с нами сделать».
«Все лучше, чем навечно застрять в твоей голове».
Я угрюмо глядела на скользящий по холщовой завесе свет качающегося фонаря. Это все из-за иеромонаха. Он вошел в мою жизнь, предложил мне спасение всего за одно убийство. Закончив работу, я должна была стать свободной от Нее и достаточно обеспеченной, чтобы отойти от дел. А вместо этого валяюсь раненая в телеге, все сильнее воняющей мочой.
