в тот же самый период.
– И только теперь понятно – зачем и почему.
– Ну, а тех, кто ещё продолжал хоть что-то понимать и писать о свободе духа, а не тела, клеймили с тех пор словом «моралисты». Организовав травлю изящных манер и высокодуховного целомудрия. Но поощряя с тех самых пор лишь разнузданность, похоть и убийства ради денег и власти.
– Как у Лескова в его «Леди Макбет Мценского уезда»? Кстати, в каком году она была издана?
– Догадайся! Да и – у Достоевского в «Братьях Карамазовых». Да и в том же «Преступлении и наказании», где он запросто Раскалывает свою старушку за три копейки из духа противоречия самому Творцу.
– И всему, что за ним стоит, – согласился Ганимед.
– Что и нашло своё продолжение рекламной акции подстрекательства к насилию через детективы, в которых убийства и грабежи и до сих пор преподносятся как нечто хитроумное и смелое. Дерзкое и отважное!
– То есть – подвиг! – дошло до Ганимеда.
– А сам преступник здесь восходит к Геркулесу. Позволяя теперь любому отморозку через совершение преступления войти с тех пор не просто в тюрьму, но – в стан героев!
– Хвастаясь в тюрьме друг перед другом своими «геркулесовыми подвигами»!
– Вместо того чтобы горько раскаиваться в содеянном. А если удастся уйти от наказания, то – чувствовать себя чуть ли не равным самому Богу! И начать мысленно с ним тягаться, задумывая новые преступления. И в Статуе Свободы мы с удивлением наблюдаем парадоксальный симбиоз обоих этих понятий: Свободы и Добродетели. Предельно ясно выражающих через это произведение искусства то, что свобода духа, достигаемая через добродетели, только и может дать нам истинную свободу, освящая светом Истины все наши пути. Не позволяя нам оступиться и снова пасть во тьму невежества! И – рабство телу.
– Так что же теперь делать? – растерялся Ганимед. – Выходит, что именно в этом самом году и произошло то самое «Восстание масс», которое описал в своих трудах Хоссе Ортега-и-Гассет. Последствия которого он и наблюдал, так сказать, на своей шкуре, описывая их в своей работе?
– Да, он пассивно наблюдал, как движимые англосаксами массы, восстав из небытия, свернули все достижения «осевого времени» Карла Ясперса в дугу. Свернув и показав духовной власти свою светскую фигу и полностью захватив с тех пор на планете власть. Поняв, как именно её можно сделать при помощи манипуляций с пальцами исключительно светской и абсолютно бездуховной. Чтобы ни Римский Папа, ни кто иной уже и не мечтали захватить власть ни то что во всём мире, но даже и у себя в римской империи. Разделив с тех пор теософию надвое, одним крылом которой всегда была метафизика, а другим – экспериментальная наука. Но добились лишь того, что этот процесс приобрел настолько необратимый характер, что элита жизни с тех пор и сама начала утрачивать власть над обществом. Они вынуждены были с тех пор уйти в подполье, дабы массы не смели её механизмом плебисцита. Вынужденно
