когда его бесцеремонно отпихнули в сторону. Мужик пролетарского вида со следами многодневной пьянки на небритой физиономии насмешливо прохрипел:
– Извини, дядя, но мне эта штука нужнее… Поправить здоровье надо!
Ник щеголял очками, да и вообще по всем признакам был типичный интеллигент, но тут что-то сломалось у него внутри. Может быть, за два дня безумия он привык к постоянному насилию и сжился с мыслью, что оно теперь стало правилом, а может быть, вспомнил, что дома его ждут дети, и если он их не накормит, то не накормит больше никто.
Он не стал возмущаться, спорить, а просто ударил небритого по роже.
Пролетарий зашатался, потеряв равновесие, выпустил ручку тележки.
– Ты чего, дядя, оборзел? – выдавил он. – Да я тебе сейчас…
Ник уверенно и быстро, точно делал это каждый день, врезал небритому еще раз. Запястье дернуло болью, зато наглого мужика сбило с ног, так что он шлепнулся на бок.
– Ты чего? – загнусавил он снова, но теперь жалобно, прижимая ладонь к кровоточащему носу.
Ник, не обращая на него внимания, схватил тележку и двинулся в глубь магазина. Здесь полки тоже пустели, и без участия Чужаков; горожане, прослышавшие о конфискациях, справлялись без чужой помощи.
Чтобы пробиться к мясному отделу, Ник вынужден был остервенело пихаться. Кусок сыра он забрал последний, ничуть не стыдясь того, что вырвал его у кого-то из пальцев. К консервам, за которые шла настоящая драка, он сунуться просто не рискнул.
А еще супермаркет гудел от слухов.
Тетки, набивая тележки и корзины, ухитрялись болтать.
– Это демоны вышли из ада за грехи наши! – вещала одна, истово крестясь. – Покаяться нужно!
– Демоны на машинах и с автоматами? – смущалась другая. – Это коммунисты!
– Говорят, они красивых девушек забирают и увозят в неизвестном направлении… – мечтательно шептала третья, несколько потрепанная жизнью и уж точно не красавица.
– Аэропорт уничтожили весь…
– Огромный корабль с неба спустился, весь круглый такой! Как в кино!
– Теперь еда только по карточкам…
– Они всю Землю уже захватили, и будем мы теперь рабами, как негры раньше. Закуют нас в цепи…
Ник слушал эту чухню и морщился.
Если Чужаки и вправду нелюди, если их глаза, рост и прочий экзотический антураж – не искусный фейк, то никто, даже обладатель самой необузданной, дикой фантазии, не в состоянии представить, что будет твориться в городе через месяц.
В квартиру Ник ввалился, сгибаясь под тяжестью плотно набитых пакетов.
– Так, явился? – воскликнула жена, выходя в прихожую. – А я волнуюсь… Представляешь, как непривычно, когда нельзя позвонить, узнать, где ты и что с тобой?
– Это верно, – Ник подвигал занемевшими пальцами. – Как дети? В порядке?
– Хорошо, – она улыбнулась. – Алекс рад, что уроки делать не надо, Младшая – что в садик не идти. Заходила
