генерал, – «Небесный Лорд» домчит тебя в считанные часы!
Где-то в глубине души, леди Уортли понимала, что наспех накиданный в её голове план едва ли не кардинально отличался от тех ожиданий, что предъявлял её старый друг, однако, посвящать его в эту коллизию мнений, Кэтлин не спешила.
Улыбнувшись уголком губ, белокурая дома коротко кивнула, чувствуя, как ей приходится всё больше и больше играть роль той, кем она не является. Столько лет Кэтлин приходилось скрываться самой, прятать от чужих взглядов свой титул, своё предназначение, и вот сейчас, казалось бы, жизнь вернулась на круги своя, но …
– Я исполню свой долг! – в духе нового времени отрапортовала Кэтлин, демонстративно вытянувшись по струнке.
Уортли чувствовала тяжесть в душе. Коря саму себя за то, что ещё никогда прежде ей не доводилось преступать порог собственной чести, Кэтлин успокаивала себе ценностью высших истин. Надеясь спасти своих людей, леди Уортли в коем-то веке стала признавать, что мир не делился на чёрное и белое, а сейчас её жизнь пробивается через тернии серого бытия.
. . .
Солнце поднялось высоко, заняв самую высокую точку в своём внесмертном путешествии. Озираясь по сторонам, великий уравнитель небесных просторов благоговейно созидал над миром смертных, где в этот самый момент происходили воистину великие события, дарующие надежду каждой страждущей душе.
Сверкающие в лучах полуденного солнца, своды главного дворца столицы Срединного Королевства величественно возвышались над городом, открывая чудесный вид на него из келий многочисленных высоких башен. Так, у окна одной из них стоял невысокий мужчина, прятавший под тяжёлым капюшоном фиолетового балахона копну длинных седых волос.
– Так, значит, Риджес вернул свою протеже?! – хриплым томным голосом произнёс седовласый старик, – Его борьба обретёт новые силы, новые возможности, это факт! Такого произойти не должно, так что Йедл, готовь людей и будьте готовы представить нашу высокородную гостью в достойном её свете!
Коротко кивнув, стоявший чуть поодаль мужчина, молча обернулся к двери. Одетый грязные и рваные лохмотья босяк, выглядел ужасно, и, казалось, болел всеми болезнями сразу. Грубая кожа лица нищего была испещрена бесчисленными струпьями и ранами, а запекшаяся кровь склеила куски бороды в нелицеприятные колтуны.
– И не забудь! – вновь заговорил старик, обернувшись вслед за мужчиной, – Всё должно пройти тихо! Понял?!
– Да, господин Хамон! – отозвался мужчина, нацепив на голову потрёпанный цилиндр, – Будет исполнено!
Скрестив руки на груди, старший Фари обнажил свои костлявые белоснежные пальцы, которыми принялся поглаживать собственную густую бороду, грубо обтёсанную на уровне груди. Глядя вслед скрывавшемуся в чёрном коридоре нищему, старик принялся осматривать свои мрачные владения, вглубь которых не пробивался ни свет солнца, ни сияние факелов.
– Прелюбопытнейше! –
