подготовиться к двум машинам.
– Пора пить чай! – крикнула Фрида.
Рут нашла ее суетящейся на кухне, в компании кружек и пакетиков с чаем.
– Какой вы пьете чай? – спросила Фрида. – С молоком и сахаром?
– Побольше молока и кусочек сахара.
– Сладкий чай с молоком, – проговорила Фрида. Казалось, это сочетание пришлось ей по вкусу. Ее собственный чай был темным и крепким, и она не села за стол, а оперлась о кухонный шкаф.
– Ну, расскажите мне о себе, – сказала она, глядя в свою дымящуюся кружку.
– Что рассказать? – Язык Рут прилип к нёбу, она почувствовала нечто вроде волнения перед выходом на сцену.
– Прежде чем приступить к работе, я должна составить общее впечатление о своих клиентах. Муж. Работа. Семья. Детство. И все такое.
– Такого много.
– Расскажите коротко, – предложила Фрида. Она была непреклонна.
Она не садится, подумала Рут, чтобы мой рассказ не растянулся на весь день.
– Хорошо, – согласилась Рут. – Гарри был юрисконсультом. Он умер от легочной эмболии пять лет назад. Я говорила вам о моих сыновьях. Что еще? Раньше я преподавала элоквенцию. Я выросла на Фиджи.
Рут ожидала, что Фрида как-то отреагирует на Фиджи, но этого не произошло. Вместо этого она прищурилась, как будто хотела что-то лучше разглядеть.
– Вы преподавали что? Электро?..
– Элоквенцию, – с воодушевлением повторила Рут. – Я учила людей говорить.
– Были кем-то вроде логопеда?
– Нет, – возразила Рут. – Я учила красноречию. Искусству чистой, точной речи. Произношению, постановке голоса…
– Вы хотите сказать, что учили людей говорить, как говорит шикарная публика? – Трудно было сказать, какие чувства владеют Фридой: отвращение, недоверие или и то и другое вместе.
– Я учила их говорить правильно, – объяснила Рут. – Это совсем другое дело.
– И эти люди вам платили?
– Обычно я учила молодых людей, и мне платили их родители.
Фрида покачала головой, как будто ей рассказали нелепую, но занимательную историю.
– Выходит, вы поэтому говорите с английским акцентом?
– Я не говорю с английским акцентом, – возразила Рут, но в этом ее обвиняли и прежде.
Когда-то это могло быть комплиментом. У них была учительница, миссис Мейсон. Элегантная дама неопределенного возраста с интригующе отсутствующим мужем. Она была англичанкой. Каждый округленный гласный, исходивший из ее уст, преподносился ее ученикам: детям сотрудников сахарной компании, инженеров, миссионеров и правительственных служащих, детям империи – как сладкий изысканный плод. Их, находившихся вдали от дома, надо было научить говорить правильно. Миссис Мейсон учила их стихам, скороговоркам, замысловатым опереточным
