, общины, коммуны, основанные на религиозности, на чём-то духовном и доныне неизвестном. Какие люди более склоны к внушению? С помощью каких манипуляций они остаются преданными тем, кто управляет их сознанием? Почему они не могут уйти, а бывает, уходя, возвращаются назад?
Малена была одной из тех, кто хотел найти себя, найти свободу. Но куда же слепая вера, любовь и преданность незнакомцу смогли привести её? Ревность, дорога, страх и полное переосмысление привычных вещей. Месяцы в окружении таких же потерянных душ, голод и грязь. Они все верили, что отправляются в новое будущее. У них не было возраста, их прежние семьи – враги. И у них не было имён.
Потому что «У людей нет кличек».
ИЮНЬ
Мне было семнадцать. Последние дни школы оставались позади. А я, как и подобало воспитанию, считала, что все взрослые люди умнее.
«Лето предвещало быть насыщенным» – сказала бы я, если в моей жизни был проложен дальнейший путь. Окончание одного этапа, грядёт начало второго, а я болталась посередине, перебирая ногами в воздухе. Полная потерянность, рассказы о профессиях, плакаты «Вперёд в будущее», что были развешаны по всем коридорам моей старой школы, взгляд всегда в панике опускался вниз, на грязную обувь. Будущее казалось глубоким тёмным колодцем, на дне которого могло оказаться нечто приятное, фургоны с мороженым, сладкая вата, к примеру, а могло быть бездонное озеро, в котором пришлось бы бултыхаться до тех пор, пока силы не покинут руки и ноги и тебя не потянут ко дну хваткие, длинные водоросли.
«Ты преувеличиваешь, не всё так страшно» – говорила бабушка, которая пошла по профессии своей мамы. А я отвечала, что всё хорошо и я не накручиваю себя, просто мне нужно время, чтобы докопаться до истины своего предназначения. Может, будь у меня родители, я смогла последовать их примеру, но родителей у меня не было. И бабушка- то не являлась родной. Я всего лишь стала обузой её глупой сестры, которая когда-то удочерила меня, а потом исчезла, скорее всего, бежала из страны. В тот год на границе с США выловили много нелегалов, а она имела сильную мечту бежать. Просто бежать. Это сказала мне бабушка. Она сама просила называть её так, может она сильно хотела внуков, может это утешало её и заставляло забыть о бездетности. К тому же, она никогда не была из тех людей, которые боятся состариться, получив такое прозвище.
Бежать, бежать, бежать… Это слово звучало слишком маняще. Мне хотелось броситься бежать. Бежать в новую жизнь без закона и правил. Без времени. Без границ. Я много думала о своей религии, читала о религиях других: буддизм, индуизм, ислам… Ничего, ничего не подходило. Ничего не вдохновляло, я глупо ходила по кругу, пытаясь найти своё отражение хоть в чём-то. Зеркало лгало, оно показывало светлую кожу, русые волосы, отдалённо, лишь на солнце, походящие на бледную медь. Губы такие же белые, щёки с красным румянцем, руки выше локтя не обхватывались средним и большим пальцем. Зеркало показывало мне то, на что обычно обращают внимание другие, – лишний вес в бёдрах, неидеальная талия, острые скулы и немного рыбьи глаза. Мелочи, на которые я никогда не обращала внимания, пока не смотрела в зеркало – обманщика, ведь будь это проблемой, я бы явно чувствовала дискомфорт.
За моим окном всегда светило солнце, каждый день я зачёркивала дни в календаре, обычно так делают те, кто чего-то безумно ждёт и не может дождаться, и вот он в эйфории проводит ручкой или маркером по числу, радуясь, что близится тот самый день. Но я делала это для того, чтобы просто не забыть какой день недели. С очередной цифрой на бумаге было покончено, я взяла сумку и ушла из дома, даже не подозревая о том, что это и был мой, именно тот самый день, когда прозвенит первый звоночек к долгожданным переменам.
***
Ровный тротуар под ногами, на дорогах совсем мало машин. По лбу бежала вода, в руках я сжимала бумажку, на которой кривым почерком красовался список продуктов для дома. Я желала лишь одного, только бы подул ветер и плевать на подол платья, что в момент может подлететь от любого потока воздуха, особенно резкого, но освежающего. Главным словом было освежающего, поэтому я молила воздух закрутить меня в свой водоворот. Большой супермаркет, большая пустая парковка. С тележкой в руках я специально задержалась рядом с холодильниками. На кассе в очередной раз обуял небольшой стыд за изгрызенные ногти, но мне не хватало желания взять пилочку в руки, тем более лак. И с большим пакетом в руках я уж приготовилась окунуться в привычную для этого города жару, но вдруг спускаясь по ступеням, почувствовала, как кто-то взял меня за лодыжку. Я резко отскочила назад, пытаясь удержать равновесие, лишь затем посмотрела вниз. На ступенях сидел человек, которого я, клянусь, не видела, когда вышла из отдела. Грязная одежда, светлые волосы, не длинные, но не короткие, не прямые, но и не кучерявые. Ноги в старых сланцах, он поднял лицо, и луч солнца пересёк его переносицу. На меня смотрел мужчина лет тридцати, может около того, но не больше. Признаюсь в одной глупой вещи, но меня очень поразили его голубые глаза, но голубые не как
