не было), офицерик успел натянуть на голову лежавшую на столе рядом с несколькими украшенными двуглавым орлом коричневыми папками из толстого картона фуражку (явно чтобы иметь начальственно-партикулярный вид), но вставать со своего стула не спешил. Немного рассмотрев мою личность, хозяин кабинета заметно оживился. Встреча со мной обещала ему некий «аттракцион» – хоть какое-то развлечение на фоне гарнизонной скуки.
– Свободен, Овсюк! Продолжать службу! – торжественно объявил он унтер-офицеру.
– Так точно, вашбродь! – Унтер с заметным облегчением (ему явно не хотелось отвечать ещё на какие-нибудь вопросы) отдал честь, браво повернулся через левое плечо и вышел в коридор. Было слышно, как его сапоги скрипят и бухают по доскам пола в направлении выхода. Потом я видел в окно, как он медленно удаляется и наконец скрывается за ближайшими сараями.
Я посмотрел по сторонам, подмечая детали. Кабинет был довольно пыльный, и, судя по тому, что пыль скопилась даже на лежавших на столе папках и бумагах, заниматься писаниной здесь не очень любили. А исходя из наличия полной папиросных окурков металлической пепельницы и трупов нескольких крупных мух на подоконнике, можно было предположить, что убирали здесь тоже не слишком часто.
– Здравствуйте, господин подпоручик! – предельно нейтрально приветствовал я офицерика, понимая, что затягивать «немую сцену» не стоит.
Услышав русскую речь, он несколько удивился и с той же напускной строгостью вопросил:
– Кто вы такой, милостивый государь? Что здесь делаете? И чем могу служить?
– Андрэ Рейфорт, французский журналист! – как можно вежливее представился я, а потом достал из сумки и положил на стол перед ним свой сильно липовый паспорт.
– Подпоручик Майский! – представился офицерик. – Дежурный офицер!
Интересно, по какому именно объекту он дежурный? Хотя для меня такие мелочи принципиального значения не имели.
Подпоручик взял мой паспорт и вчитался, судя по недовольной гримасе на его лице, явно припоминая что-то слегка подзабытое. Нет, то есть французский (а тогда это он был тем же, чем в наше время стал английский) подпоручик, судя по всему, знал, но вот по части практики явно имел пробелы…
– Ого! – искренне воскликнул он, перестав шевелить губами в процессе чтения, глядя на меня снизу вверх и оживляясь ещё больше. – Так это вы, получается, откуда прибыли?
– Позвольте, я сниму рюкзак?
– Пожалуйста. Да, и присаживайтесь, – пригласил он, словно спохватившись. – В ногах правды нет…
– Я прибыл сюда из Сайгона, – объяснил я, сняв с плеч и поставив на один из стульев в углу свой ранец (хорошо упакованные бутылки не булькнули, не звякнули), который я, возможно, неправильно обозвал рюкзаком, садясь затем на предназначенный для допрашиваемых стул перед столом Майского.
Подумал, что, наверное, можно снять шляпу. Но раз уж хозяин кабинета остался в фуражке,
