шарили. Потом вдруг пропал, месяц его нет. Оказалось, в больнице был, инфаркт с ним приключился. Неделю не пьем, другую. Купи, говорит, коньячку. Выпил рюмку – вроде ничего. Раздавили мы этот коньяк, начал он пить снова. А валюты уже совсем не оставалось. Ну, у меня к нему интерес и пропал. Куда он делся – не знаю. Может, помер.
Черно-белое кино «Високосный год».
Приблатненный тип.
Кепка на нос.
Глаз не видно.
Цигарка в зубах.
Рука со спичкой.
Странно знакомое в этой руке…
Прикуривает…
От ветра огонек прячет.
Господи!
Это же руки Смоктуновского!
Гений – и такие пустячки…
Венгерский фильм «Высоконравственная ночь».
Героиню, после неудавшегося самоубийства, утешает мать ее возлюбленного:
– У вас все будет хорошо, все наладится, вы еще будете счастливы, мой сын тоже вас любит…
– Ах, нет, вы не все знаете… Во-первых, я еврейка…
– Да?! Не могу сказать, что я очень люблю евреев…
Зал дружно и громко смеется удачной, ему кажется, шутке. Действительно, а за что их, собственно, любить?
– Я из совета федерации…
– Какой федерации? – товарищ тянул, в лучшем случае, на совет ветеранов.
– Российской, конечно, федерации, – обиделся он.
– Ну и что? – поинтересовался я.
– О чем у вас эти современные художники? Стыдно мне, как русскому человеку, смотреть на такое «искусство» (кавычки он обозначил гримасой). Откуда руки растут у таких мазил, знать бы? Не менее важно узнать имя инвестора данной акции… Мне поручено доложить.
– Докладывайте.
– Введите меня в курс.
– Сами входите, вам же докладывать.
Ленинградский вокзал, к метро, встречные и по сторонам стоят.
Тонкий, рядом, голосок, тихо и неуверенно:
– Девушку… берем?
Пошутить?
Взглянуть с усмешкой?
Лучше «не услышать».
И долго еще, и с укором, не отпускала робкая, показалось, мольба – а просящему не подал…
Садовые или огородные – вдоль жэдэ – сооружения.
Шалаши, палатки, навесы какие-то, мотает ветер рваный полиэтилен – крыльями машет, улететь не может!
Жалкая картина, печальная. …Кладбище мечты?
Дальше, не более чем скромные, впрочем, домики и домишки…
…Мечта сбылась?
Наконец, виллы, особняки, похожи на дворцы…
…И не мечталось о таком?
В белых, когда-то, перчатках, молодая женщина из мусорных контейнеров что-то в сумку.
Кругом люди, прохожие – а словно одна на свете, не замечает никого.
– Мы где выходим? Знаешь станцию?
– 80-й километр.
– И только?
– Буду
