шагаем, они неподалеку снимают.
В комнате кровать, на кухне диванчик, где мы с глазастенькой присели.
Потянулся к ее губам – рот ее широко открылся, как у голодного птенца, и целование неаппетитно провалилось в образовавшееся отверстие.
М-мдаа…
Но под тонкими пальчиками скользнул язычок брючной застежки, и они, пальчики, нырнули в кривую ухмылку раздвинутой «молнии», чтобы…
Ну, и так далее.
Лед пруда для хоккея замороженным яблоком!
Эх, яблочко, да куды ты катишьси – игроки галдят, шумят, пихают друг друга, кто нахальнее – прав!
Хозяин игры – этот фрукт притащил и матч затеял – бесцеремонно всех руками-ногами-головой, а потеха наскучила – схватил яблочко и… улетел.
Вослед обиженно что-то кричат игроки.
– Але, здорово… Почта, положите трубочку. Ну как ты, все в той же мере? Почта, положите трубочку, нечего чужие интересы подслушивать. Кого? Я интересуюсь про Голуцкого Петра спросить. Голуцкого Петра позовите к трубочке, будьте добрые… Здорово, дядя Петя, это Шура, узнал? Тут вот Пелагея, может, поговоришь с ней. Чувствуешь лучше самого себя?
Ты подумай-ка! А так вот никто и не знает? Ты подумай-ка! Тебе, может, в больницу что привезть? Это Шура говорит. Ты с Пелагеей будешь говорить? Осердился? Ты не скоро еще приедешь домой? Ты подумай-ка…
Одним словом
Понюхать букет у цветочного магазина.
Взглядом старуху, ковыляющую на согнутых коленях.
Беспечно и скоро потекла дальше, догнала слепого.
Огибает осторожно, не отводя глаз, такому ужасному горю страшно заглянуть в лицо, а тянет…
Девочка с ранцем за спиной семенит решительно и деловито, но… картинок жизни соблазн?
Вчера приходит завтра.
Стучит, не слышим – ловим момент, даром не теряем, не упускаем своего, себе на уме, чужого не надо – разве что плохо лежит; сей час живем…
Тихо покачиваться в гамаке под вековыми липами – блаженство неземное!
А может вспоминание давнее, еще в животике матери, было…
Чтоб и последние капли – бутылку поднял, голову задрал, через донышко и на звезды глянуть, уж заодно?
«Отец,
два брата,
сестра,
мать…» – пять костяшек на счетах бухгалтер.
Пока полусонный пастух постреливает лениво бичом, коровы, пе-ре-же-вы-ва-я жва-чку, задушевно ведут беседы.
Скрепки спокойно лежат в коробке.
А одну захочешь – сразу схватились за руки, переплелись меж собой!
Мистика какая-то…
У полотна железной дороги фасад домика мелко исписан библейскими текстами, а крупно – «Жив Саваоф, бог Израиля».
Ураганный ветер и выше крыш белая рубаха, раскинув вздутые рукава – словно душа к небу отлетает…
Одеколон «Шипр», новогодний школьный вечер, сибирская стужа, проводы, поцелуи, счастливое возвращение пустыми улицами.
А
