на шейном платке, кричало о вычурности и деньгах. Наверное, в этом не было ничего такого, но Рене инстинктивно сделала шаг назад, тогда как Колин Энгтан ступил вперёд. И не осталось сомнений, он встал именно так, чтобы без каких-либо помех в виде уродливого шрама полюбоваться женским личиком. Идеальный брезгливый интерес.
– Мне очень неловко вас беспокоить, – промямлила она и тут же дала себе мысленный подзатыльник, чтобы собрать разбегающиеся мысли. Слова на неродном языке никак не хотели складываться в предложение. – Я…
Рене так и не смогла поднять голову, потому что всем своим телом, каждой клеточкой, нервным окончанием и волоском она чувствовала на себе тяжёлый, приторный мужской взгляд, от которого замутило. И это оказалось так неожиданно. Пришлось срочно признать: Рене представляла Колина Энгтана совершенно иным: более добропорядочным, воспитанным. Ох… Она вцепилась в зонт и упрямо продолжила:
– Мистер Энгтан, я искала вас, чтобы обсудить одну проблему. Не уделите ли вы мне немного времени после церемонии?
Повисла неловкая пауза, а потом…
– Думаю, мистер Энгтан был бы бесконечно счастлив провести с вами целый вечер, ma douce mademoiselle Rocher[9].
Французский этого человека был ужасен. Настолько отвратителен, что возникло ощущение, будто в рот Рене набили с десяток стручков ванили и заставили прожевать. Их сладкий запах никак не вязался с приторной горечью вкуса, но был в этом и плюс. Двусмысленное обращение в конце фразы и интонация, которая оказалась едва ли не тошнотворнее пристально следивших за девушкой глаз, заставили её оторваться от созерцания почти потонувшей в траве обуви и встретиться взглядом со стоящим напротив Энгтаном. Шрам вспыхнул болью, и в этот момент раздалось недовольное цоканье.
– Прошу, Жан, не здесь и не сейчас. – Лиллиан Энгтан скривилась и несильно шлёпнула зажатыми в ладони перчатками по локтю мужчины. Тот чуть скосил взгляд, но послушно отступил и с невинной улыбкой уставился в черноту своего зонта.
– Без проблем, – равнодушно отозвался он.
Миссис Энгтан недовольно покачала головой, затем повернулась к Рене, которая ничего не понимала. Вернее, она мгновенно осознала каждый нюанс своей фатальной оплошности, но до последнего отказывалась верить. Итак… его звали Жан. Не Колин. Господи, как стыдно-то!
– Мисс Роше, рада с вами познакомиться. – Лиллиан Энгтан протянула руку, которую Рене пожала словно в каком-то сне. Боль в шраме немного улеглась, и соображать стало чуть легче. – Чарльз много рассказывал о вас. Сожалею, что в церкви нам так и не удалось поговорить. Увы, мой сын не смог приехать, однако я с радостью побеседую с вами после церемонии. Полагаю, мне известно, о чём пойдёт речь.
Женщина ласково улыбнулась, но в этот момент послышалось ехидное хмыканье:
– Наверняка, как и самому Колину. Потому и не явился.
– Жан!
– Простите,
Моя сладкая мисс Роше (
